Чужое сердце - Шарлотта Валандре (2011)

Я танцую. Кружусь. Дождь мочит мне волосы, грудь. Вода течет по мне, как кровь, – прозрачная и новая. Музыка играет громче, и моя труппа поддерживает меня, стуча о землю ногами, хлопая в ладоши. Ко мне присоединяется ребятня, они размахивают руками и так же, как я, поднимают их вверх. Я похлопываю их по головам, они стараются поймать мои ускользающие ладони. Соединенные большой и указательный пальцы описывают круг, это глаз, глаз Шивы. Мои запястья волнообразно колышутся, пальцы описывают в воздухе круги. Я распускаю волосы по ветру, я качаю бедрами. Незнакомый танец охватывает меня. Теперь дети льнут ко мне. Еще несколько мгновений мы образуем малый хоровод, пока дождь не прекращается – так же внезапно, как начался. Я аплодирую своим гордым и веселым танцорам, которые идут под аркады, а я сама возвращаюсь ко всхлипывающей Лили.

– Да что с тобой, милая?

– Это было просто волшебно. Казалось, в тебе какая-то неведомая сила, счастье, жизнь… А этот танец…Я покидаю Индию в ослеплении, смирении, возбуждении, полная новых красок, новых взглядов, полная жизни, потрясенная красотой этой страны и волнением от новых или заново обретенных чувств.

По возвращении в Париж

Тара тут же хватает свои подарки: оригинальный рисунок с изображением зеленой Тары, розово-серебристое сари и великолепный Ганеша из разноцветного плюша. Должна признаться, я себе тоже купила такого Ганешу, только поменьше, который прекрасно умещается в сумочке.

Ганеша – один из сыновей Шивы. Он такой хорошенький со своей слоновьей головой, четырьмя руками и толстым, как у Будды, пузиком. У Шивы с его третьим, разрушительным глазом был поганый характер, ох уж и натерпелся от него бедняга-сын, который вместо того, чтобы стать законченным невротиком, сумел превратиться в полную папашину противоположность. Настоящий подвиг. Ганеша – замечательный пример компенсации, затюканный ребенок, ставший защитником человечества. Он разбирает все завалы, возникающие на пути к новым приключениям, облегчает реализацию планов, и потом, это божество зрелищ, – словом, он просто создан для меня и Тары.

Пусть Ганеша хранит ее во всех приключениях! Да, бог Ганеша, защити мою дочку, освети ей горизонт, сохрани ее улыбку, потому что, если хоть что-нибудь плохое случится с Тарой, мне придет конец, я сойду с ума – просто и окончательно, я погибну без малейшего желания выжить. Тара – мой единственный рубеж.

Мой почтовый ящик переполнен. Я нахожу там два десятка писем от читателей, пересланных мне издателем. Я люблю эти письма, узнаваемые из тысячи других, оригинальные, личные, часто с цветными марками. Они заряжены добрыми чувствами, как батарейка. Каждый раз, читая их, я чувствую связь с человеком. Восторженный читатель легко открывает душу, даже свою интимную жизнь, это создает странное ощущение трогательной и виртуальной близости.

Письма часто бывают очень хвалебными, и, даже если я прорабатываю эту проблему с психологом, комплименты всегда вызывают у меня чувство неловкости.

Не вижу никакой моей заслуги в том, что я борюсь за жизнь. Достаточно повторяла мне Клер: «Человек по сути своей запрограммирован на выживание».

В глубине души я не признаю за собой особых талантов и оцениваю себя критически.

Чтобы принять комплимент, надо иметь готовую благодатную почву, на которой есть след, зародыш этого комплимента, как бы стволовая клетка, которая поможет комплименту прирасти, прижиться. Надо признавать за собой некоторую ценность, и тогда каждый комплимент будет ее подпитывать и придавать ей новый блеск.

Когда я слышу комплимент, мне кажется, что я не могу его принять. Чувство собственной ценности мне не знакомо. Жаль. Комплимент не входит в меня, а скользит по поверхности. Я улыбаюсь – и он исчезает.