Дневник убийцы - Джон Мэтьюз (2014)

– Сегодняшняя встреча посвящена ознакомлению с содержанием письма, присланного мне почившим недавно Джефферсоном Вайнрайтом, с указанием, что письмо может быть прочитано только после его смерти. Отмечено также, чтобы на сегодняшнем совещании присутствовал сын Джефферсона Томас. – Станден кивнул стенографисту и оглядел небольшое собрание. – Но чтобы продолжить, следует объяснить мое участие в слиянии компаний Лангдейла и «Оттмейр и Гленнинг», упомянутом в этом письме.

Томас Вайнрайт наморщил лоб.

– Это означает, что письмо было у вас до оглашения завещания в Ричмонде. Почему оно не было зачитано тогда?

– По причине его возможного влияния на акции компании «Оттмейр и Гленнинг», что прояснится вследствие раскрытия обстоятельств. Раскрывать такое перед всей семьей, разумеется, было нежелательно. – Адвокат посмотрел на Джеймсона и Ардженти. – Кроме того, выяснилось, что это может повлиять на расследование убийства.

Станден продолжил разъяснения, касающиеся его личного участия в слиянии с компанией У.Г. Лангдейла, в результате которого Джефферсон Вайнрайт и Уильям Лангдейл стали основными держателями акций.

– Думаю, следует сказать, что к тому времени взаимоотношения между ними совершенно испортились. Но так было не всегда, – заявил он.

Томас Вайнрайт изобразил на лице понимание.

– Да. Помню, когда я был моложе, Уильям Лангдейл приходил к нам, и отношения у них тогда были хорошие.

– А как ваш отец объяснял их разрыв? – спросил Филипп.

– Он сказал, что Лангдейл глупо распоряжался своими деньгами, но это было простительно, а вот обман и нечестность – нет.

– Когда я подготовил окончательное слияние, то был такого же мнения, – вздохнул Станден. – Но это не вся история, что проясняется в письме вашего отца. Были ошибки и некоторые промахи, да, – особенно в самом начале разработки «Ланетола», что означало увеличение вложений со стороны вашего отца. Но, возможно, мошенничества, в котором его потом обвинили, не было.

Джеймсон кивнул.

– Именно поэтому интересы Уильяма Лангдейла никак не были представлены в акциях компании «Оттмейр и Гленнинг»?

– Именно так, – подтвердил адвокат. – К тому моменту у компании Лангдейла были огромные долги, бо2льшая часть которых принадлежала Джефферсону Вайнрайту. Поэтому, конечно, он больше всех был заинтересован в слиянии компаний. Между ними возник спор, касающийся разработок «Ланетола». Лангдейл заявил, что работал над препаратом три года до их встречи, что означало существенные личные вложения с его стороны. Он хотел, чтобы это было отражено в предстоящих переговорах по акциям. И он умолял Джефферсона повременить, поскольку в случае принятия «Ланетола» как основного средства для клинического применения их положение должно было сильно укрепиться. Однако Джефферсон не только отказался, но еще и когда Лангдейл пошел на дополнительные финансовые вложения в этот препарат, обвинил его в мошенничестве и вычеркнул эти затраты из ведомостей компании. Он заручился поддержкой Пейджа и Арбатнота, чтобы ускорить процедуру слияния, последствия которого для Уильяма Лангдлейла были катастрофическими.

Станден заглянул в папку, лежащую перед ним на столе, почесал лоб и добавил:

– Полагаю, что будет лучше, если я прямо зачитаю письмо Джефферсона Вайнрайта.

Он повел пальцем по строчкам и остановился, когда позади остались две трети первой страницы, после чего начал читать вслух, и голос его приобрел свежие нотки.

– «Я прекрасно знал, что слияние на этом этапе станет для Уильяма катастрофой. Однако мое стремление поскорее завершить сделку заставило меня упустить это из виду и воспротивиться любым его попыткам, которые могли бы этому помешать. Я воспользовался обвинением в мошенничестве на основании его ошибочных расчетов.