Зачем нужны университеты? - Стефан Коллини (2016)

Нет нужды говорить, что на этот частный пример можно ответить и по-другому. Первый и, возможно, наиболее радикальный ответ состоял бы в том, что, вообще-то, не нужно убеждать бирмингемского промышленника нанять специалиста по средневековой истории. Скорее всего, фирме нужен совсем не этот выпускник, а ему самому – не такое трудоустройство. Тот, кто изначально решил заниматься средневековой историей, вероятно, уже показал, что у него другой тип склонностей, так что – скажу я, если вы простите мне использование технической терминологии, – на такой должности он будет квадратным колышком в круглом пазу.

Кроме того, если фирме и в самом деле нужны такие навыки, разве не лучше будет их развивать, с самого начала работая над соответствующими проблемами? Конечно, задача определения спроса на некий новый товар может в какой-то степени напоминать реконструкцию истории крестьянских практик по манориальным записям, но путь от второго к первому слишком длинный и кружной. Бизнес-школы, использующие метод кейсов, неплохо справляются с подготовкой к подобным менеджерским решениям, так что вряд ли бирмингемский промышленник предпочтет нанять выпускника кафедры средневековой истории, руководствуясь этими резонами.

На самом деле одна из главных причин, по которой работодатели готовы нанимать выпускников факультетов искусств, по крайней мере в Британии, не имеет никакого отношения к «навыкам», а заключается в том, что, как известно работодателям, это как раз те предметы, которые выбирают многие из умнейших студентов. Действительно, одаренные люди в восемнадцатилетнем возрасте считают курсы по истории или английскому языку более интересными, чем курсы по маркетингу или промышленному производству, а руководители самых разных производств и учреждений знают, что три года, проведенные в компании с другими умными людьми, изучающими нечто по самой своей природе интересное и сложное, никак не могут повредить врожденным интеллектуальным способностям этих студентов. И это главная причина, которой объясняется то, что наем лучших студентов факультетов искусств в этой стране с высокой степенью вероятности обеспечивает работодателей немалым количеством умных, активных и творческих людей, нужных любой организации. Работодатели знают также, что эти студенты способны рассматривать проблемы в достаточно широком контексте и что в долгосрочной перспективе это важнее для развития их бизнеса, чем то или иное количество специализированных навыков.

Конечно, глава Агентства гарантии качества, как и другие публичные чиновники такого рода, отвечал на неявный вопрос, почему общество должно за это платить или по крайней мере субсидировать эту деятельность. Если начать опять же с достаточно радикальной мысли, мы могли бы спросить, почему подготовка студента к работе в какой-то промышленной компании (предположим для простоты рассуждения, что он и в самом деле будет к ней готов) должна автоматически считаться хорошим оправданием? Почему общество должно оплачивать обучение будущих сотрудников работодателя? Почему считается, что деньги потрачены лучше в том случае, когда промышленник понимает, что получивший такое образование выпускник поможет его фирме повысить доходы, чем в том, когда они потрачены на то, чтобы определенный человек лучше понимал историю человечества? В конце концов, мы могли бы точно так же сказать, что если «навыки», требуемые для двух этих видов деятельности, считаются схожими, тогда мы, конечно, могли бы субсидировать многим восемнадцатилетним людям трехлетнюю стажировку на бирменгемской металлопроизводящей фабрике, чтобы потом они стали более квалифицированными историками-специалистами по Средневековью. Моя мысль не в том, что студенческие годы не имеют значения – это, конечно, не так. Скорее, я хочу сказать, во-первых, что значение это не стоит описывать через приобретение «способностей»; а во-вторых, оправдание деятельности не надо искать в том, что гипотетические навыки могут оказаться как раз того рода, что требуется работодателю.