Зачем нужны университеты? - Стефан Коллини (2016)

Когда я стал старше и продвинулся по служебной лестнице, все больше времени у меня уходило на задачи, не заключающиеся ни в исследовании, ни в преподавании, – задачи, объединяемые пространными категориями «управления» или «профессиональной деятельности». В итоге мне стало в каком-то смысле проще давать более убедительные ответы на вопросы о том, как я провожу свои дни; собственно, нет ничего особенно таинственного в председательствовании на собраниях комиссий, в составлении докладов, прочтении работ или заявок на получение грантов и т. п. Я не разделяю того взгляда, всячески демонстрируемого некоторыми коллегами, будто эти задачи попросту скучны и не нужны и они отвлекают от «настоящей» науки. Как я попытался доказать в этой книге, университеты – это организации, созданные для поддержания, расширения и передачи интеллектуального поиска как такового; и они обязательно должны быть коллективным предприятием, которое шире нужд или интересов актуального поколения, не говоря уже об отдельном исследователе. Это предприятие, помимо прочего, требует активной гражданской позиции от давних обитателей этой академической республики: никто другой не может выносить суждения о том, кого назначать на должности, что должно преподаваться по программе, какая работа является важным вкладом в своей области и т. д. Такие обязанности определяют одно из различий между ролью университетского преподавателя и ролью независимого исследователя. На исследователей в университетах возложена обязанность передавать своим преемникам интеллектуальное и институциональное наследие, что позволит в будущем продолжить поиски на самом высоком уровне. Необходимо поддерживать и совершенствовать всю эту нематериальную ткань, или текстуру, академических исследований и науки, которая не ограничивается тем, что на современном бюрократическом языке зовется «инфраструктурой». И все же в пересказе того, что я делаю, который был бы составлен исключительно из таких «дел», похоже, не хватало бы самой важной составляющей (хотя могу с грустью признать, что бывали недели, когда подобный пересказ был достаточно точным описанием). Так что теперь я вернусь к тому, как сложно найти подходящее описание для опыта интеллектуального поиска, по крайней мере в областях литературы и истории, которые интересуют меня в наибольшей степени.

С той же проблемой, хотя и в другом контексте, я столкнулся несколько лет назад. Когда в 2008 г. была опубликована моя книга «Погруженные в себя: интеллектуалы в Британии» («Absent Minds: Intellectuals in Britain»), меня попросили давать заметки в рубрику «Дневник дона», которая велась в университетском журнале для выпускников. Поэтому я посмотрел, какие вещи писали в этой рубрике в прежних выпусках. И, как обычно, меня весьма впечатлили и даже устыдили успехи коллег: похоже, что сам жанр требует яркого сольного выступления, и некоторые из моих предшественников не стушевались. Тем не менее у меня возникло неприятное чувство, что я не узнаю себя в их оптимистичных и утомительно энергичных рассказах (некоторые из которых странным образом напоминали стародавние рождественские рассылки) и что в них совершенно не представлена главная составляющая деятельности исследователя или ученого, само мышление или письмо как особые занятия. В то же время я хорошо понимал, что в своих академических публикациях авторы достаточно часто тратят немало сил на то, чтобы замести следы: в них представляются аргументы и данные, подтверждающие основной тезис, а не хаотичный и непрямой процесс, посредством которого можно прийти к определенной позиции, и не отношение этого процесса к другим обязанностям автора. Так что, когда подошла моя очередь написать что-то в эту рубрику, я решил хоть немного рассказать читателю о том, на что действительно похожа рабочая неделя ученого-гуманитария.

Дневник дона

* * *