Замаранные - Йон Колфер (2010)

…И с удивлением обнаружил, что действительно попал туда, куда целился. В верхнюю часть правого плеча. Горан развернуло, словно гироскоп, и она упала лицом в грязь. Похоже, мэру нашего города еще есть над чем поработать.

Детектив Горан будет жить, но некоторое время не сможет стрелять правой рукой.

Я одновременно разбирал винтовку и вспоминал остроумную реплику из фильма с Клинтом Иствудом для Призрачного Зеба, когда Дикон сообразила, что в нее так и не выстрелили. И что после отчаянной вспышки боли и приступа кашля, способного вырвать легкие, Горан пришла в себя настолько, чтобы понять, что она еще жива.

«Отличный ход, idiota, – заявил Призрачный Зеб. – Теперь у нас началась перестрелка».

Idiota. Одно из четырех испанских слов, которыми пользуется Зеб. Второе – puta,[43] третье – amigo, ну и gringo, конечно. Последним он обожает называть меня, хотя у самого Зеба комплекция и цвет лица напоминают домашний сыр, сброшенный на тротуар с крыши высотки.

Увидев, что ее партнерша, сыпля проклятиями и пуская ртом кровавые пузыри, поворачивается, чтобы сделать выстрел из запасного пистолета, Дикон нырнула в сторону, и пуля пролетела мимо. Младший детектив метнулась к револьверу, который уронила Горан, и всадила полдюжины пуль в грудь своей напарницы.

Пожалуй, бывшей напарницы.

У меня ушло несколько мгновений на то, чтобы понять, что случилось. Та, которую я хотел лишь вывести из игры, мертва, и приблизительно четырнадцать процентов пуль в ее трупе принадлежат мне.

«Это была самооборона, – сказал я Зебу. – Дикон будет непросто написать рапорт; тем не менее она защищала свою жизнь».

«А теперь пора уходить, – сказал Призрачный Зеб. – Тебе не нужно писать рапорт».

На этот раз я его послушался.

Глава 7

Зеб ждал меня неподалеку от «Квирс», пока я не закончил работу. Я сказал – ждал, но точнее было бы выразиться иначе: отрубился в ночной аптеке на противоположной стороне улицы. Я шел домой, когда владелец аптеки бросил мне его под ноги.

– И держи свой член подальше от моих клиентов! – сказал он на прощание.

Очевидно, перед тем как потерять сознание, Зеб намеревался совершить что-то нехорошее. Возможно, раньше у них были какие-то деловые отношения.

Я находился в паршивом настроении, потому как всего несколько минут назад объяснил своему боссу, куда он может засунуть свой карандаш для макияжа, но что-то в безнадежном убожестве распростертой передо мной фигуры рассеяло мою мрачность. Я поднял парня на руки и прошел с ним пару кварталов до кафе «Келлог», у музея Метрополитен.

Он немного пришел в себя после нескольких чашек кофе и приветствовал меня, как давно потерянного друга.

– Привет, Падди О’Микстер. Где мы? Что произошло?

– Очевидно, ты пытался сделать какому-то клиенту инъекцию жира в пенис.

Прошло около минуты, прежде чем Зеб сообразил, о чем я говорю, а потом его лицо медленно озарила улыбка.

– Забавно. Ты смешной парень, ирландец. Пока ты носил форму, я этого не замечал.

– Меня зовут Дэниел Макэвой, – сказал я, не протягивая ему руки. – А Падди О’Микстер был запасным вариантом у моей матери.

Зеб хлопнул ладонью по столу.

– Очень смешно. Я люблю этого парня, – заявил он пяти посетителям кафе. – Итак, Дэниел Макэвой, ты впустишь меня в «Квирс» завтра вечером? Теперь, когда лед в наших отношениях сломан?

В ответ я объяснил ему, что бросил эту работу из-за разногласий по поводу макияжа.

– Я удивлен, – сказал Зеб. – Зачем увольняться из-за какой-то туши для ресниц? Черт побери, на мне сейчас женские трусики. Но ты ведь об этом никогда не знал, верно?

С одной стороны, меня разбирал смех, с другой – хотелось уйти. Этот тип вызывал у меня презрение, но обладал определенным дешевым обаянием.

– Так или иначе, но ты остался без работы, Дэниел Макэвой. А у меня есть место. Что ты на это скажешь? Ты готов работать на Зеба Кронски?