Замурованная. 24 года в аду - Найджел Кауторн (2010)

После ужина они всей семьей усаживались смотреть телевизор. Фрицль был фанатом «Формулы-1». Он смотрел гонки со своими детьми и, в неуклюжей попытке сыграть роль хорошего папы, покупал им игрушки и играл с ними. Тем не менее он велел, чтобы дети говорили «спасибо» и «пожалуйста» за всякую мелочь, которую он делает для них. «Элизабет, Керстин, Стефан и Феликс полностью признавали во мне главу семьи», – похвастал Фрицль.

Несмотря на притворную будничность и беспристрастность, мир над землей и под землей различались как нельзя более. Детей наверху ограничивала только его строгость – внизу их держали стены. И из-за угнетающей обстановки Элизабет и ее дети были вынуждены проводить долгие часы, стесняя свои движения, изнеможденные нехваткой кислорода.

«Сегодня мы знаем от докторов, что дети, которые были заперты, все делают в совершенно ином ритме, – сказал старший следователь Польцер, навестивший детей после их освобождения. – То, как они говорят, то, как они хотят распорядиться своим временем на свободе, – просто невозможно представить, на что это должно быть похоже, наладить ежедневную жизнь в этой тюрьме и жить с постоянным напоминанием из внешнего мира, глядя телевизор, рассматривая фотографии, слушая истории своего отца о том, каков мир снаружи».

Пока «подкидыши» и знать не знали о своих сестрах и брате из бункера, те, в свою очередь, были слишком хорошо осведомлены о том, что над ними живут их брат и сестры. Фрицль даже приносил в подвал видеозаписи «освобожденных» детей, чтобы лишенные свободы ребята сами могли видеть жизнь, которая могла быть и у них, если бы он решил дать им свободу. Для Элизабет было утешением слышать, что ее дети наверху наслаждаются жизнью, хотя в то же время мучением было видеть, чего лишаются она и ее дети здесь. Вне подвала дети были бы совсем другими. Они никогда не знали жизни вне своей темницы, и кассеты были для них лишь очередными цветными картинками, как и те, что мелькали по телевизору.

Несмотря на значительную роль, которую сыграло «благородство» Фрицля по отношению к его второй семье – в особенности покупка той стиральной машины, – он признавал, что десятки лет под землей, без света, без ухода врачей и дантистов не лучшим образом сказывались на его пленниках. Они страдали от многих болезней, проблем с сердцем, проблем с кровообращением, но «Элизабет оставалась сильной», говорил он. «С ней почти никогда не было проблем. Она никогда не жаловалась, даже когда ее зубы начали постепенно гнить и выпадать, один за другим, а она мучилась от невыносимой боли круглые сутки и не могла спать. Она оставалась сильной ради детей, но сами дети – я видел – неуклонно слабели».

Дети страдали от ряда простых болячек, но в этих условиях обычный грипп или ангина могли угрожать жизни. Любое респираторное нарушение усугублял затхлый, влажный воздух. Фрицль ничем не помогал, кроме купленных в аптеке лекарств – микстуры от кашля и прочей ерунды в этом духе, – и Элизабет тоже немного могла сделать без хорошей медицинской помощи. В вопросе здоровья детей она ввязалась в заранее проигранную битву.

Не считая обычных простуд, Керстин и Феликс страдали от тяжелых приступов кашля и непонятных, неконтролируемых спазмов. Вместо того чтобы подыскать медицинскую помощь, Фрицль потчевал их аспирином. Но двое ребят, оказалось, унаследовали от своей бабушки аллергию на лекарства. Феликс часами бился в безудержных приступах, а Керстин кричала в истерике. Невзирая на их жалкое состояние, кроме аспирина они ничего не принимали. Эти дети никогда не видели врача. У них не было ни одной прививки из тех, что положены новорожденным. Чудо, что они вообще выжили.

7. Отпуск в аду