Девочка и мальчик - Мортен Браск (2017)

– Было бы жалко подрезать ей крону, хотя она, конечно, заслоняет солнце, – говорит он.

Мы оба смотрим на ее хрупкие соцветия.

– Да, было бы жаль, – говорю я.

Он все еще смотрит на вишню, в руке у него пустая чашка.

– Я хотел тебе сказать, надеюсь, ты правильно меня поймешь, похороны… это были красивые похороны. Если можно так выразиться. Трогательные, они были трогательные.

Он кивает сам себе несколько раз.

– Все было… когда я сидел в церкви и смотрел на гробик… я не знаю, как это сказать, но мне вдруг… я был очень растроган, глядя на вас у алтаря рядом с крошечным, крошечным гробом. И я не знаю, как у тебя хватило сил, я имею в виду те слова, которые ты сказал вашим близняшкам. Если бы это… я не смог бы, если бы это случилось с…

Он на мгновение смотрит на меня, потом опять переводит взгляд на вишню.

– Спасибо, Нико, – говорю я.

– И могила очень красивая. Там, случайно, не вишня рядом растет?

– Магнолия.

– Да, правда, магнолия, – говорит он.

Я сам опускал гроб в могилку рядом с магнолией. Она была в цвету. На всех ветках буквально за несколько дней до этого распустились цветы, как раз была пора цветения магнолий. Могила была метр глубиной. Перед ямой могильщик положил маленький платок. Я стал на него на колени. Гробик стоял рядом со мной. Я взял гроб в руки. Такой легкий. Он как будто совсем ничего не весил. Они были в нем, в этом гробике у меня в руках, и ничего не весили.

Я наклонился над могилой и опустил в нее гроб. Мне как раз хватило длины рук, чтобы поставить его на дно ямы. Пахло землей. Крошащийся слой коричневого песка, камни в стенках могилы, корни, перерубленные лопатой могильщика. И холод там внизу, прикасающийся к кистям рук, предплечьям. Я положил руку на крышку гроба, дал ей полежать на тонком слое дерева, прежде чем подняться на ноги.

Майя стояла рядом со мной. Вокруг были наши друзья, близкие родственники, все стояли тут, притихшие. Священник подошел к могиле, прочел из Библии и взял небольшую лопату. Возвратитесь в землю, из которой вы взяты. Он взял на лопату немного земли, выброшенной из ямы, и бросил ее на крышку гроба. И в прах возвратитесь. Я слышал, как земля упала на крышку, песок и мелкие камешки застучали по дереву, вызвав гулкий отзвук, и словно издалека, из дальней дали, донесся голос священника. Ибо прах вы и в прах обратитесь. Я посмотрел вниз на гроб. Три лопаты земли лежали на крышке. Только один угол был все еще виден. Я видел цветы магнолии. Много, очень много цветков. Я вытер глаза тыльной стороной ладони.

Мама протянула мне корзину с цветками. Я не знал, что делать с корзиной и этими цветами. Майя взяла цветок и бросила на крышку гроба. Я тоже взял цветок и бросил. Мы брали их по одному, эти цветы, и бросали. Мы бросили все цветы в могилу.

Обернувшись, я увидел позади меня безмолвно стоявших людей и понял, что мы совершили ошибку. До меня дошло, что все должны были бросить по цветку. Разумеется, моя мама подумала обо всем. Она знала, как это делают. Теперь же мы с Майей никому не оставили ни цветка. Мы не оставили нашим друзьям и родственникам ничего, что они могли бы бросить в могилу на прощание.

Я смотрел, как они подходят к могиле. Они останавливались рядом с ней с пустыми руками, и это было по нашей вине. Я подошел к маме. Шепотом сказал ей, что не догадался, для чего были предназначены цветы, не понял, что они для всех.

Мама посмотрела на меня и погладила по щеке. Сказала, что это совсем не страшно, что речь идет в первую очередь обо мне и Майе. Однако все равно, даже когда мы потом собрались на поминки у матери Майи, эта мысль преследовала меня неотступно. Я думал о том, как я мог не догадаться.

Николо опускает фильтр. Он наливает кофе в чашки, кофейный аромат растекается по гостиной.

– У нас масса клиентов, которые заказывают лювак каждый раз, когда приходят в наш ресторан.

Он долго смакует первый глоток.