Убийство на площади Астор - Виктория Томпсон (1999)

Мина не зажигала газовые лампы, а день был слишком теплый, чтобы разводить огонь в камине, хотя после грозы, видимо, станет гораздо прохладнее. Мина отошла к камину и остановилась возле его холодного портала, глядя вниз, как будто и впрямь на горящий огонь.

– Я заезжала сегодня днем, и Альфред сказал мне, что ты отправилась навестить друзей, – нарушила молчание Сара, в надежде завести разговор с мрачной хозяйкой, который, возможно, удалось бы свернуть к теме Алисии и ее происхождения.

– Альфред не имел никакого права что-либо обо мне рассказывать, – резко ответила Мина, даже не пытаясь скрыть свою злость и по-прежнему не глядя на Сару.

– Боюсь, я теребила его до тех пор, пока он не признался, что тебя нет дома. Я опасалась, что после моего последнего визита ты просто решила больше меня не принимать.

Мина бросила на Сару уничижительный взгляд, словно подтвердив, что именно так она и решила, после чего снова стала смотреть в камин.

Она так и не пригласила гостью присесть, но Сара все же устроилась на ближайшем диванчике, искоса глядя на мокрые пятна на своем новом костюме и надеясь, что они высохнут без разводов. С минуту она обдумывала, что бы еще сказать. Вряд ли стоит спрашивать, как прошла поездка. Подобный вопрос наверняка спровоцирует Мину на очередные малоприятные высказывания. Уж если провоцировать, то по более значимому поводу.

– Я сегодня днем навестила твою мать и имела с ней очень милую беседу, – сообщила Сара.

– Что?! – ошеломленно спросила Мина, рывком оборачиваясь лицом к гостье. – Да ты шутишь!

Сара не поняла, что именно Мина подразумевала под «шуткой» – посещение ее матери или очень милую беседу с ней, – но не стала уточнять.

– Вовсе я не шучу. Миссис ван Дамм очень хотела узнать, как выглядела ее дочь в ночь накануне своей гибели. И я уверила ее, что Алисия вовсе не казалась испуганной или расстроенной.

– Ты действительно разговаривала с мамой? – недоверчиво спросила Мина, словно не услышала больше ничего из сказанного Сарой.

– Да, и она, на мой взгляд, была в очень приличном состоянии, принимая во внимание нынешние обстоятельства.

Мина выпрямилась во весь свой потрясающий рост и теперь возвышалась горой. Сара изумилась. Она раньше не отдавала себе отчета в том, какая Мина на самом деле высокая и крупная женщина. Хотя, пожалуй, это лишь иллюзия, поскольку Сара сидела, а Мина стояла.

– Я не хотела в это верить, Сара, но, боюсь, нынешние скромные обстоятельства и средства превратили тебя в совершеннейшую простолюдинку. Я просто не знаю, как еще объяснить отсутствие у тебя тонких чувств. Невероятно, что ты осмелилась навязать свое присутствие моей матери в тот момент, когда она пребывает в глубоком горе.

Сара задумалась, стоит ли воспринимать эти слова как оскорбление, но много времени раздумья не заняли. Поскольку Мина уже считает ее лишенной «тонких чувств», Сара вполне может подтвердить, что так оно и есть.

– Твоя мать поведала мне кое-что, крайне взволновавшее и обеспокоившее меня. При обычных обстоятельствах я ни за что не затронула бы столь болезненную тему, но это представляется настолько странным, что я просто обязана рассказать об этом тебе, дабы ты была в курсе ее нынешнего состояния.

– Я знаю, в каком она состоянии, – с отвращением скривилась Мина. – Она уже сто лет как не может связно мыслить.

– Тогда, вероятно, это может объяснить, почему она поведала мне, что настоящая мать Алисии – это ты.

Секунду, всего один удар сердца, Мина стояла как громом пораженная, замерев в ужасе. А потом закричала. Откинув назад голову, отчаянно завопила, как от жуткой, мучительной боли. Другими словами это не описать. Этот вопль Сара не забудет до конца своих дней. У нее возникло такое ощущение, что в душе у Мины что-то оборвалось. А потом она бросилась на Сару.