Убийство на площади Астор - Виктория Томпсон (1999)

Был конец очень долгого и очень жаркого дня, когда Фрэнк Мэллой поднялся по лестнице в свою квартиру. В спертом воздухе висел тяжелый запах вареной капусты. Другие ароматы на этой загаженной мусором лестнице были еще менее аппетитны. Слишком много людей здесь живет и слишком скученно, в жуткой тесноте. Мэллой слышал звуки ссоры – Макмаллинсы спорили о чем-то; она – скрипучим голосом, он трубно ревел в ответ. Слов было не разобрать, но Фрэнк-то знал, что все равно ничего не поймет в их ссоре, даже если разберет слова. Потом будет грохот разбиваемых горшков и падающих сковородок, а потом надолго воцарится тишина. Так оно всегда и происходило. Ничего особо не менялось в этом доме, даже когда Фрэнк не являлся сюда по нескольку дней кряду, как оно по большей части и бывало.

Когда он добрался до двери своей квартиры, то сперва нажал на ручку, еще до того, как полез в карман за ключами. Как и подозревал Мэллой, ручка повернулась. Сколько раз он говорил матери, чтобы она запирала дверь? Может, она желает, чтобы в квартиру ворвались грабители и убили ее? У нее, по всей вероятности, имелись на то свои причины – может быть, тогда сын наконец обратит на нее внимание, если не по какой-то другой причине, то хотя бы для того, чтобы расследовать уголовное преступление…

Когда Фрэнк вошел, мать сидела в передней комнате перед окном, открытым, чтобы в комнату проникал хоть какой-то ветерок, раскачивалась в кресле-качалке и что-то шила при свете газовой лампы. Когда дверь отворилась, женщина подняла глаза от своего шитья и изобразила на лице притворное удивление.

– Ну и что вам угодно, сэр? Если вы что-то продаете, то не туда попали. Я просто бедная старая женщина, у меня нету лишних денег, чтоб покупать всякий хлам, зарубите себе на носу, так что можете идти своей дорогой.

– Ма, – сказал Фрэнк, предупреждая дальнейшее, но ее это ничуть не смутило.

– А ежели вы явились сюда с дурными намерениями, позвольте вас предупредить, что у меня есть сын, он полицейский детектив, и он вас выследит, как волков выслеживают. Как я слышала, он неплохо справляется со своей работой, хотя сама-то я, конечно, судить не могу, да и вижу я его очень редко…

– Хватит, ма. – Фрэнк вошел в комнату и закрыл за собой дверь. – Я не в том настроении.

– О, так это ты, Фрэнсис? – воскликнула мать с деланым удивлением. – Это и впрямь ты? Как же долго тебя не было, клянусь Господом! Я уж и забыла, как ты выглядишь!

Мэллой мог бы возразить, что был здесь всего лишь в прошлый четверг. Однако прошло уже пять дней, и мать вряд ли помнит этот последний его визит. Формально сержант проживал здесь, но гораздо больше времени он проводил в полицейском общежитии и в других местах. И мать была одной из причин его долгого отсутствия дома, пусть и только отчасти.

– У тебя поесть что-нибудь найдется? – спросил Мэллой, вешая шляпу на крюк рядом с дверью и стягивая с плеч пиджак.

По крайней мере, здесь не нужны формальности и официоз. Это одно из немногих преимуществ, какие Фрэнку давало пребывание дома.

– Конечно, у меня кое-что имеется поесть. Мой сын, этот знаменитый полицейский детектив, приносит мне деньги каждую неделю. Я каждое утро хожу к мессе, чтобы поблагодарить Пресвятую Деву, что у меня такой щедрый сын.

У Фрэнка мелькнула мысль самому осуществить то убийство, о котором он думал несколько минут назад. Но, к сожалению, старуха мать была ему нужна.

– Тебя не слишком обременит, если ты приготовишь мне что-нибудь? – спросил он, ухитрившись произнести это ровным тоном, по большей части потому, что слишком устал, чтобы спорить с миссис Мэллой. – Я с утра ничего не ел.

Как детектив и подозревал, ее материнские инстинкты возобладали над желанием заставить его чувствовать себя виноватым. Голодный ребенок, неважно, сколько ему лет, – всегда искушение, от которого женщине никуда не деться. Мать отложила в сторону свое шитье и тут же поднялась на ноги.