Медаль за убийство - Фрэнсис Броуди (2010)

Лэмптон мыл посуду. Он ополаскивал тарелки над жестяным тазиком, сливая туда воду из кувшина. Лавка табачника была отлично расположена – внутренний запор и в глубине жилые помещения, которыми пользовались еще только три другие лавки. Если капитан расположится там со своей вдовой, у Лэмптона останется еще и место для себя, когда лавка будет закрыта на ночь.

В снимаемых ими комнатах в Блумсбери было только одно-единственное удобное мягкое кресло, которое Лэмптон занимал, когда капитана не было дома. И лишь случайностью можно объяснить то, что он нашел эти письма – даже не одно, а целых два. Поначалу он принял их за что-то, связанное с покупкой лавки табачника, и решил, что капитан просто забыл про них, по рассеянности затолкнув за валик кресла. Но если в них и в самом деле шла речь о покупке лавки, то Лэмптон имел право знать об этом.

Содержание первого письма его не взволновало. Он вполне принимал манеру капитана играть в карты, держа их близко к груди и не афишируя, откуда у него взялись средства для покупки лавки табачника. Письмо было переслано из штаба армии. Оно гласило:

«Бересфорд и Блэк

Адвокаты

27 Альберт-стрит

Харрогейт

19 июня 1903 года

Уважаемый капитан Уолфендейл,

Нашей печальной обязанностью является сообщить Вам о кончине мисс Хильды Уолфендейл, последовавшей в доме № 29 по Сент-Клемент-роуд в Харрогейте.

Вы являетесь единственным бенефициаром[70] согласно последней воле и завещанию Вашей тетушки, за исключением небольшого наследства с определенным условием, оставленным ею для жившей с нею компаньонки.

В то время, как мы будем организовывать исполнение завещания через лондонских адвокатов, не угодно ли вам будет посетить Харрогейт, чтобы осмотреть завещанную Вам собственность и дать нам Ваши ценные указания.

Выражаем Вам наши глубочайшие соболезнования и заверяем вас в нашем неусыпном внимании,

Мы остаемся

Искренне Ваши,

С. Бересфорд, Бересфорд и Блэк».

Второе послание, датированное двумя днями спустя, было более кратким. Мистер С. Бересфорд благодарил капитана Уолфендейла за полученное от него письмо. Он надеялся встретиться с капитаном лично в 16.00 часов 17 числа этого месяца. Мистер Бересфорд был рад узнать, что капитан готов принять в качестве наследства жилой дом в Харрогейте – красивом и здоровом месте. Доверенный сотрудник адвокатской конторы будет на вокзале в Харрогейте встречать в 15.20 поезд, вышедший из Лондона в 11.20 с вокзала Кингс-Кросс.

Поначалу сержант не мог усидеть на месте. Ему казалось, что все происходит как бы во сне и не имеет ничего общего с реальностью. В течение двадцати пяти лет он служил денщиком капитана Уолфендейла. Когда Лэмптон был еще рядовым солдатом, Уолфендейл был лейтенантом. Он стирал исподнее капитана, перевязывал его раны, кормил его, спасал ему жизнь, видел его ходатайство о награждении «Крестом Виктории». И не обижался ни на что. Он думал, что знает своего Уолфи. Лэмптон знал все его предпочтения и все то, что капитану не нравилось, знал все истории из его детства и манеру обращения с дамами, а также и его слабость – всегда предавать женщин, которые поддавались его обаянию. Та школьная учительница из Кейптауна. Как же ее звали? Ах да, мисс Маршалл. С ней обошлись неладно.

Сиденье старого мягкого кресла просело под не слишком значительным весом Лэмптона.

Один огромный вопрос угрожал разорвать его голову. Но нет. Ответ, конечно же, – «нет». Капитан не смог бы предать его – человека, который знал его лучше всего, знал его дольше всего.

Железнодорожное расписание лежало на серванте с тех пор, как они обосновались в этих комнатах. Оно было открыто на странице, на которой обозначались поезда, идущие в Харрогейт с вокзала Кингс-Кросс. У строчки расписания поезда, отправлявшегося в 9.50, стоял вопросительный знак, а поезд в 11.20 был отмечен галочкой.