Пожалуй, мой следующий вопрос мог показаться бессердечным, но я должна была знать ответ на него, как для себя, так и для мистера Крукера.

– Имелись ли у мистера Эштона в карманах какие-либо документы о недвижимости или ключи от нее, которые надо вернуть?

Палатная сестра стала копаться в своих записях. То же самое сделал и полицейский.

– Нет, – ответила медсестра.

– Нет упоминаний о каких-либо ключах, – подтвердил и констебль. – Карманы пусты, за исключением расчески, носового платка, пары сигарет и нескольких спичек. На дороге найдена разбитая бутылка из-под чая. Похоже, у него был при себе начатый бутерброд. Птицы склевали большую часть того, что от него оставалось.

– Вы знаете, что произошло? – спросила я. – Были какие-нибудь свидетели происшествия?

– Еще один велосипедист услышал звук столкновения. Когда он обогнул поворот, то увидел велосипед на обочине и человека в кювете. Грузовик, должно быть, остановился, но негодяй-водитель даже не вышел из кабины и не подумал помочь сбитому им человеку.

– Как вы узнали, что он останавливался?

– Это сказал все тот же паренек-велосипедист. Когда он выехал из-за поворота, грузовик стоял – но в следующую секунду дал газ и скрылся из вида. У нас есть показания этого второго велосипедиста. Он сохранил присутствие духа, попытался оказать первую помощь и поехал за подмогой. Возможно, это и спасло жизнь молодому Эштону.

Констебль с надеждой взглянул на палатную сестру. Та не проявила никакого желания поддержать его.

– Каким же надо быть человеком, чтобы просто бросить его там? – подумала я вслух.

– Да просто одним из водителей грузовиков «Дэ Дион», – ответил констебль, захлопывая свой блокнот. – А теперь, сестра, если вы позволите воспользоваться вашим телефоном, я могу подтвердить личность пострадавшего моему начальству. И мистеру Крукеру не стоит беспокоиться об извещении его родных. Мы свяжемся с ближайшим полицейским участком, и они пошлют кого-нибудь сообщить об этом.

– А где точно все это произошло? Мне нужно информировать мистера Крукера, – поспешила добавить я.

– В миле от городской границы Харрогейта, на Стоунхук-роуд. Велосипед лежал на обочине, одним колесом в кювете.

– Как вы считаете, он ехал в Харрогейт или из города?

Констебль нахмурился:

– Скорее всего, он возвращался в Харрогейт. Велосипед лежал на восточной обочине дороги.

Лишь когда я выходила с территории больницы, мне в голову пришла мысль, что эти события могли быть связаны. Два молодых человека, которые, вероятнее всего, помогали Люси, могли быть Дилан и Родни Милнер. Родни Милнер и его отец были дилерами автомобилей фирмы «Дэ Дион». Этим утром Родни уехал из демонстрационного зала автосалона на автомобиле «Дэ Дион». Но ведь он собирался забрать Элисон из дома Гиртсов, не так ли? Вышел ли Родни из кабины, чтобы размяться, поискать Люси или же случайно или намеренно сбив Дилана Эштона? Мысль эта показалась мне слишком нелепой, но все же имеющей право на существование.

Когда я закрывала за собой калитку в воротах клиники, ко мне бросилась мадам Гиртс. Одна густая прядь ее волос выбилась из прически и падала на левый глаз. Сумочки при ней не было, а ее руки, казалось, не знали, что делать. Она бросилась ко мне, и мне пришлось схватить ее за плечи, чтобы она не сбила меня с ног.

– Мадам Гиртс, что случилось?

– Это правда? Правда, что Дилан сейчас в этой больнице?

– Да.

– Тогда я должна поговорить с ним.

– Зачем?

– Только он может спасти моего Лоя, моего мужа.

– Что вы имеете в виду?

– Инспектор… ах, мадам Шеклтон, вы не можете понять, как я страдаю. Мой Лой не может убить человека. У меня было много любовников, но мой милый Лой никого из них не убивал. А теперь они говорят, что это crime passionel[72] и что он убил мистера Милнера. Полиция арестовала его…

Мадам Гиртс тряслась всем телом. Я схватила ее за плечи, чтобы привести в чувство.