Медаль за убийство - Фрэнсис Броуди (2010)

За это время капитан должен был прийти в себя, а мне требовалось подумать.

– Да-да. Пойдемте и взгляните на ее комнату. Я никогда не рылся в ее вещах. Даже желания такого не возникало. Все эти женские штучки…

Хрустнув суставами, он поднялся из кресла.

Я последовала за ним в глубь квартиры, уклоняясь от рогов и бивней, мечей и щитов, минуя другие двери, которые, видимо, вели в столовую, спальню, кухню. Наконец мы вошли в последнюю комнату в самой глубине квартиры.

– Это самая большая спальня в квартире. Я отделал ее для Люси.

Стены комнаты были оклеены бледно-голубыми обоями, усыпанными незабудками. Белое вязаное покрывало аккуратно лежало на кровати. Из мебели в комнате имелись туалетный столик, платяной шкаф и высокий комод из светлого полированного ореха – чистая и опрятная комната, словно специально подготовленная для осмотра.

– Комната всегда в таком порядке, капитан?

Он покачал головой:

– Не могу ответить на ваш вопрос. Это не моя территория.

На прикроватном столике лежал томик поэм и рассказов Томаса Харди и роман «Двое на башне».

На верху платяного шкафа покоился чемодан коричневой кожи.

– У нее был еще чемодан?

– Нет, только этот.

Мне претила мысль о том, что придется копаться в вещах Люси. Присев на кровати, я обвела комнату взглядом, словно она могла немедленно дать мне какой-нибудь намек.

– Я никак не могу представить себе вашу семейную жизнь, капитан.

Он стоял в дверном проеме, опершись рукой о косяк.

– О, я превратил ее в совершенный хаос.

– Каким же образом?

– Да всяко-разно. Мне следовало бы остаться в армии. Тамошняя жизнь была по мне.

– А что ваша жена думала по этому поводу?

– Я не… не мог поверить, что найдется женщина, которая станет мотаться вместе со мной. Она оставалась дома. Меня здесь не было, когда она умерла.

Капитан опустил голову и закрыл лицо руками.

– У меня был денщик. Он делал для меня все. Бедняга умер в Лондоне в 1903 году.

Мне показалось, или он и в самом деле больше грустил о потере денщика, чем о смерти жены? Но, по крайней мере, он разговорился.

Уолфендейл повернулся, собираясь уходить.

– Ладно, оставляю вас, осматривайтесь здесь.

– Нет, пожалуйста, подождите. Вы говорили, что ваш сын также был в Южной Африке?

– Мой сын?

– Да, отец Люси.

– Зеница ока моего. Не мог себе представить, что он намеревается пойти по моим стопам. Но, не в пример мне, всюду таскал с собой жену. Она умерла в Трансваале от лихорадки, вскоре после рождения Люси. Я думаю, из-за этого он стал беспечно относиться к своей жизни, и это привело к ужасным последствиям. Я оставил службу, чтобы привезти Люси домой. Все вокруг советовали мне отдать ее в сиротский приют, но я не мог этого сделать.

Его повествование о своей жизни показалось мне кое в чем не совсем правдой. В этой истории слышалась определенная сомнительность, будто он не был уверен в том, что у него имелась жена, и в то же время какая-то заученность часто повторяемой истории.

Я открыла ящики туалетного столика и высокого комода, перебрала нательное белье, носовые платки и чулки. В самом нижнем ящике платяного шкафа лежали аккуратно свернутые жакеты и палантин.

Капитан все так же стоял в дверном проеме, глядя на меня.

– У Люси есть письменный стол? – спросила я.

– Нет, никакого стола у нее нет.

– Но где же она тогда держит свои письменные принадлежности, бумаги и книги, списки ролей и тому подобные вещи?

– Ее книги не здесь, а в зале, на верхней полке. Мы с ней делим один книжный шкаф.

– Я взгляну через минуту.

Я осталась в спальне, нагнулась и вытащила из-под кровати коробку. Капитан повернулся в дверях.

– Оставляю вас, не хочу мешать.