Медаль за убийство - Фрэнсис Броуди (2010)

– Ну, людям в наше время не показывают, что тебе надо затянуть пояс. Ей-богу не показывают, особенно здесь. О тебе судят по тому, что у тебя есть, а не по тому, что ты собой представляешь. Да, да, именно так. Не имеет значения, что человек раз двадцать отличился на защите своей страны, важен лишь баланс его доходов и расходов. Сколько лежит на его счету в банке? Только об этом люди и хотят знать.

Я осторожно уточнила:

– Так что, выходит, вы делали вид состоятельного человека?

– По секрету?

Я хлопнула блокнотом по подлокотнику кресла. Что он, черт побери, думает обо мне – что я стану обсуждать с каждым встречным-поперечным состояние его финансов?

– Да, по секрету.

– Да, я действительно делал вид состоятельного человека, как вы выразились. Все средства, которыми я располагаю, – это моя пенсия, уж какая есть, и арендная плата жильцов этого дома. Не называя имен, замечу, что далеко не все вносят ее своевременно.

– Могла ли Люси предполагать, что такая значительная сумма выкупа вам под силу?

Капитан чиркнул спичкой, раскурил трубку и глубоко затянулся.

– Видите ли, вот в чем причина произошедшего: пока она росла, я сказал ей, что она получит наследство своих родителей, когда достигнет зрелости. На свой двадцать первый день рождения, я полагаю, Люси ожидала чего-то вроде вручения и подписания какого-то документа, как в той проклятой пьесе. Если бы я только знал раньше ее содержание…

– Но если ей двадцать один год, значит, Люси совершеннолетняя.

– Я всегда говорил ей, что она получит наследство, когда достигнет зрелости, а не войдет в возраст. Мужчина может быть зрелым человеком в двадцать один год, а женщина, возможно, только лет в тридцать.

– Так, капитан, она должна или не должна получить что-то от своих родителей или от кого-то еще в определенном возрасте? Как я понимаю, вы ее опекун, распоряжающийся ее имуществом.

Он непонимающе взглянул на меня. Я поспешила добавить:

– Иногда, например, если женщина выходит замуж, она может затребовать то, чего в ином случае ей надо было бы дожидаться.

– Ей-богу, вы правы. Люси вполне могла убежать с кем-то, думая, что, если выйдет замуж, то сможет на что-то претендовать.

– Но мы же не думаем, что Люси убежала и собирается замуж. Это расходится с содержанием записки.

– Я так и знал, что игры на сцене до добра не доведут. Разрисовывать себе лицо, выкаблучиваться на сцене перед всеми этими людьми…

– Никто не стал бы обвинять Люси в «выкаблучивании». Она отлично сыграла свою роль.

– Мне следовало настоять на своем.

Я захлопнула блокнот.

– Должна была Люси получить наследство или нет?

Капитан, кажется, умел ходить вокруг да около, пока собеседник не сойдет с ума.

– Вы обманывали ее?

Он сделал несколько затяжек из трубки. После долгого молчания посмотрел мне в глаза.

– Это личное дело. Конечно, Люси питала надежды… определенного сорта.

– Так существует ли наследство?

– Не совсем. Нет.

– Но оно было?

– Я бы сказал, выяснение этого вопроса заведет нас довольно далеко.

– Вы израсходовали наследство вашей внучки?

– Да не было никакого наследства! Я придумал его, чтобы внушить ей уверенность.

Наконец-то из него удалось вытянуть что-то определенное, однако я не знала, можно ли верить его словам. Хотя это признание открывало мотив для исчезновения Люси.

– Она думает, что деньги растут на деревьях, – продолжил капитан, подходя к окну и похлопывая рыцарские латы. – В детстве она просила меня облачиться в них, что нелегко было сделать без посторонней помощи. Потом я с лязгом разгуливал по комнате, а она с визгом носилась вокруг меня. Я едва не сломал шею, вылезая из них, только чтобы увидеть, как радуется внучка. Ей нравилось бояться. И нравилось, что по всей комнате за ней гоняется рыцарский доспех.

– Может, следовало быть с Люси откровенным.