Анжелика и дьяволица - Анн Голон (1972)

— Гугенотом, заметьте… А если Колен понял, что его хотели использовать, чтобы, заплатив сполна за эти земли, он их еще и отвоевал бы у тех, кто имеет на них такие же права, как и он сам? Его убедили в том, что для него будет детской забавой разделаться с одним пиратом и его наемниками-протестантами, которые незаконно там обосновались. Надо признать, что все было прекрасно продумано, но, как видите, обернулось иначе. Патюрель — честный человек, и нам удалось с ним договориться.

— Каким образом?

В этих удивительных событиях иезуиту чудилась какая-то тайна.

— Он питает к вам страсть, — с внезапной горячностью проговорил священник, — и ставит эту страсть выше своего долга. Мне не нравится этот человек.

— Представьте, это взаимно. Он тоже мне об этом говорил. Он считает, что для служения Церкви вы чересчур неистовы. По его словам, священники должны просвещать верующих, а не подавлять их личность. Этот корсар, конечно, не мог предположить, что вы появитесь на его корабле, чтобы забрать заложницу, графиню де Пейрак, которую ему удалось захватить… У него и без того было много трудностей с завоеванием Голдсборо. А вы пришли от имени иезуитов, чтобы лишить его такого ценного козыря. Но Патюрель глубоко верующий человек, и он не хотел, чтобы вы сочли его врагом Бога и Церкви.

Анжелика вздохнула и добавила:

— Вот так! Как видите, при желании люди всегда могут сделать шаг навстречу друг другу. А что вы посоветуете мне?

— Вам надо ехать в Квебек. Вас должны там узнать. Вашего супруга считают предателем и врагом королевства. Но он гасконец, и это сблизит его с нашим губернатором Фронтенаком.

Пусть знакомство с вами успокоит опасения и сомнения, которые существуют в отношении вас.

— Как вы можете такое говорить! — поразилась Анжелика. — Неужели вы хотите заманить нас в эту ловушку?! Квебек! Вы прекрасно знаете, что меня там встретят градом камней, а королевская полиция сразу схватит нас и заточит в тюрьму.

— А вы соберите все свои силы. Флотилия вашего мужа превосходит по мощи флотилию Новой Франции, у которой.., всего один корабль.., и тот не всегда стоит у стен города.

— Странно слышать от вас такой совет, — Анжелика не сдержала улыбку.

— Значит, вы все-таки не враг нам, Мэуин.

Иезуит не ответил. Он снял стихарь и тщательно его сложил. Анжелика поняла, что он не хочет говорить больше, чем сказано.

— Вы еще останетесь в Голдсборо? — спросила она.

— Не знаю… А теперь ступайте, дочь моя. Уже поздно. Близится час молитвы, и сейчас сюда придут верующие.

Анжелика послушно наклонила голову для благословения и вскоре уже шла вниз по тропинке. Но вдруг она остановилась и обернулась:

— Святой отец, вы не наложили на меня епитимью. Обычно в конце исповеди священник налагает на исповедующегося епитимью — тот должен во искупление своих грехов читать молитвы, принести жертву в пользу церкви или совершить какой-либо обряд.

Отец де Верной задумался, нахмурил брови, и его лицо приняло властное выражение.

— Ну что ж! Поезжайте в Квебек! Да, пусть это и будет вашей епитимьей. Поезжайте в Квебек! Как только представится возможность, езжайте туда с вашим супругом. Имейте смелость вступить в этот город без страха и стыда. В самом деле, а вдруг это принесет благо земле Америки?!

Глава 8

Отец де Верной промолчал в ответ на слова Анжелики:

«Вы ведь не враг нам», но она не теряла надежду. Как ей хотелось сейчас же поведать Жоффрею о своем доверии к Мэуину, сказать: «Я верю, что этот иезуит на нашей стороне».