Анжелика и дьяволица - Анн Голон (1972)

— Был, — ответила герцогиня глухо, — у нас был преподобный отец Кентен. Ораторианец, которого мне порекомендовал мой духовник. Пылкая душа, жаждавшая посвятить себя спасению дикарей. Посудите же, какое проклятие висело над нашим путешествием: несчастный утонул неподалеку от Новой Земли! Стоял густой туман. Мы столкнулись с огромной льдиной. Весь экипаж кричал: «Боже, сохрани нас, мы погибли!» Я своими глазами видела эту ужасную льдину. Она была так близко к нам, что мы слышали ее треск. Туман помешал нам увидеть ее вершину…

Казалось, Амбруазина вот-вот потеряет сознание. Анжелика придвинула к себе скамейку, села и знаком пригласила сесть герцогиню.

— А отец Кентен? — спросила она.

— Он исчез как раз в тот день. Никому не ведомо, что произошло. Я до сих пор вижу эту чудовищную льдину, вижу, как она проплывает мимо, чувствую ее ледяное, смертельное дыхание. По-моему, там собирались дьяволы, они-то и направили ее против нас…

Анжелика подумала, что «благодетельница» женщина, конечно, ученая, набожная и богатая, но слишком впечатлительная для подобных путешествий, всегда исполненных тягот и опасностей. Ее духовник дал ей дурной совет, или же он по ошибке почитал ее Жанной Манс note 21 либо Маргаритой Бургуа — эти отважные женщины были знамениты во французской Канаде, и на их счету было уже не одно странствие через океан. Но скорее всего, этот иезуит — а он наверняка был иезуитом — захотел использовать на благо миссий в Новой Франции, опекаемых Орденом, мистическую экзальтацию несчастной, хотя и слишком богатой молодой вдовы.

В сердце Анжелики зародилась жалость, и она упрекнула себя за раздражение, испытанное ею, когда герцогиня читала лекцию о приливах и лунном притяжении.

Амбруазина сидела в своем черном платье, сцепив руки на коленях, и перед ее взором, казалось, проносились какие-то скорбные видения; пышные черные волосы, обрамляющие тонкое, словно из хрупкого фарфора, лицо, делали ее как никогда похожей на сироту-инфанту.

Анжелика стала лучше понимать, сколь велико одиночество, окружающее эту женщину. Но как помочь ей, если жила она в особом мире, ею самой для себя созданном?

— Где вы сели на корабль?

— В Дьепе. Когда мы выходили из Ла-Манша, была опасность, что нас захватят испанцы или дюнкеркцы. Я и не знала, что моря так ненадежны…

Она спохватилась, тряхнула головой, ее бледное лицо озарила улыбка.

— Должно быть, я кажусь вам смешной.., оттого, что я так всего пугаюсь, словно ребенок?.. Вы прошли через такие превратности судьбы и все же излучаете безмятежность и радость, в вас столько силы, хотя вы не раз смотрели в лицо смерти.

— Откуда вы знаете?..

— Я чувствую… Разумеется, я слышала, что о вас говорили в Париже этой зимой, накануне моего отъезда. Упоминалось имя господина де Пейрака, дворянина, искателя приключений, чьи действия угрожают поселениям в Новой Франции. Говорили, что осенью он привез туда целую колонию гугенотов и красивейшую женщину — может быть, свою супругу? Этого никто не мог сказать определенно. А может быть, вы и не жена ему? Но какое мне до того дело!.. Я никогда не забуду впечатление, которое я испытала, завидев вас на берегу, такую красивую и умиротворяющую, среди стольких незнакомых и свирепых лиц… И еще у меня возникло тогда чувство, что вы женщина, не похожая на других…

Она добавила задумчиво:

— Он тоже не похож…

— Он?..

— Ваш супруг, граф де Пейрак.

— Конечно, не похож, — с улыбкой сказала Анжелика. — За это я его и люблю!

Она попыталась придумать, каким окольным путем завести с Амбруазиной разговор о королевских невестах.

— Так значит, сударыня, невзирая на обстоятельства, при которых вы появились в Голдсборо, наши края произвели на вас скорее благоприятное впечатление?

Герцогиня вздрогнула и настороженно взглянула на Анжелику. Тревожно, с дрожью в голосе, она спросила: