У нас никогда не было достаточно денег, чтобы одновременно внести очередной платеж за квартиру и съездить куда-нибудь на выходные. Помню, однажды на Пасху я обратился к Джун: «Что будем делать? Устроим себе праздник или заплатим за квартиру?» Она ответила: «Давай устроим праздник, а квартплата подождет». Посреди ночи мы погрузились в наш шикарный автомобиль и отправились в Швейцарию, в маленький городок Сент-Керк. Мы могли позволить себе мясо лишь раз в неделю и пили дешевое столовое vin de Postilion по одному франку за литр.

Я обошел издательства парижских журналов с папкой, где хранились образцы работ, и получил несколько предложений и несколько отказов. Одна из неудач случилась в журнале Еllе. Там я столкнулся с Питером Кнаппом, всемогущим главным художником, и его любимым фотографом Фоли Элиа. Они пролистали фотографии, поблагодарили меня, и сопровождаемый их приглушенным смехом я пошел к выходу по коридору. Много лет спустя Питер признал, что мои снимки были очень хороши в смысле техники исполнения.

В конце концов я получил приглашение от Jardin des Modes. Главного художника этого журнала звали Жак Мотэн, а главным редактором была мадам де ла Вилюшетт – женщина, которую я просто обожал. В то время Jardin des Modes считался в Европе самым революционным журналом мод. Первоначально он назывался La Gazette du Bon Тоn и какое-то время принадлежал корпорации Condé Nast, которая затем продала его. Он был основан знаменитым редактором Люсьеном Фогелем.

Я не говорил по-французски, и, когда сотрудники журнала стали звонить мне по утрам, я не понимал, о чем они говорят. Тогда я стал ходить по кабинетам, поскольку надеялся, что смогу лучше понять людей при личной встрече. Это были захватывающие дни – я постигал премудрости модной фотографии у тех парижан, которые знали в этом толк.

Мадам де ла Вилюшетт была похожа на линкор своим выдающимся носом. Одевалась она на старомодный манер. Она проплывала по кабинетам издательства и время от времени, встретив меня, мыкающегося в ожидании задания, поднимала палец, смотрела на меня и говорила: «Ньютон, Ньютон, pensez à l`esprit de la mode – l`esprit de la mode surtout» [13] , после чего я пытался выяснить, что это значит.

Я многое узнал от француженок – и молодых, и пожилых. Женщины, работавшие редакторами в модных журналах, были не только осведомленными, но и очень привлекательными. Помню Пегги Рош, словно сошедшую с экрана в своей узкой черной юбке и плотно облегающем черном свитере с широким отворачивающимся воротником. У нее был изумительный силуэт, с совершенной (по моим представлениям) грудью, и красивые ноги. Другой звездой была Суазик Кальде, впоследствии ставшая главным редактором журнала Elle. Когда она стала «молодым модным редактором» в Jardin des Modes, все пришли в трепет от этой новой секс-бомбы.

По утрам, когда я рано выходил на задания, я обычно спускался вниз и выпивал чашку кофе в маленьком кафе на углу. В Париже едва ли не на каждом углу можно найти маленькое кафе. Представьте картину: лето, семь часов утра, по сточному желобу бежит чистая вода. Забавные бетонные желобки похожи на крохотные дамбы, и кажется, что по улице течет маленькая река. От воды восхитительно пахнет свежестью, восходит солнце, озаряя картину великолепным светом, я стою возле бара и пью кофе. Заходившие в кафе рабочие утренней смены спрашивали «un petit blanc» и выпивали по паре стаканчиков белого вина, прежде чем отправиться на работу.

Утром в Париже все смешивалось. Можно было видеть заводских рабочих, шагающих рядом с девушками, торопившимися на службу. Это было здорово, как будто оказался во французском кинофильме. Мне никогда не хотелось оказаться в английском.