Стеклянные тела - Эрик Аксл Сунд (2014)

Он купит колбасы. Чоризо с горчицей, и на этот раз возьмет еще кетчуп и жареный лук. И «Доктор Пеппер». Все равно калории умрут вместе с ним.

Его предыдущие попытки напиться или принимать антидепрессанты, чтобы набраться смелости и лишить себя жизни, не увенчались успехом. Мужество – это не так просто. Оно требует намеченной цели. Понимания.

Оно пришло к нему в виде другого мальчика в наушниках.

Тот стоял перед кассой. Такие же длинные, крашенные в платиновый цвет волосы, такой же сутулый, полноватый, одет в черное. Еще один лишенный мечты прогульщик.

Когда Давид услышал, что мальчик заказывает то же, что собирается заказать он сам, до мелочей, да еще и расплачивается такой же кредиткой, как у него самого, он подумал: все в этом мире – одно бесконечное повторение.

Пришло освобождающее понимание того, что его существование примитивно, предопределено, как прогноз погоды. Все люди суть копии других людей, и все, что они делают, уже было или еще будет сделано.

Внезапно он почувствовал себя сильным.

Давид Литманен предназначен для чего-то лучшего, чем этот мир.

Теперь он знал, что делать. Тот другой мальчик пойдет домой к родителям и сядет смотреть телевизор, а в это время сам Давид сломает прогноз об колено.

Он медленно поел, подобрал крошки, опустошил бутылку газировки.

Когда продавец повернулся к нему спиной и стал чистить кофемашину, Давид воспользовался шансом и нажал кнопку плеера. С тихим потрескиванием пошла запись.

Как огонь, подумал он и направился к колонкам.

Сунул карточку в автомат, выбрал 95-октановый, потому что 98-октановый дороже.

Деньги кончатся, а на счету каждая капля.

Наконец он достал зажигалку и приставил наконечник шланга к голове.

Когда бензин хлынул на волосы и лицо, Давид почувствовал его вкус, а запах желтой жидкости напомнил ему о летних поездках с папой и мамой.

Кожа, созданная для ран.

Айман

Церковь Гревье

Вздрагивая от холода, они одетой в черное группой теснились возле узкой гравийной дорожки перед церковью. Белый хиджаб вызвал подозрительные взгляды, и Айман чувствовала себя странной птицей в этой мрачной стае.

Она взглянула в сторону железной калитки в невысокой ограде. Два человека вышли из тумана и пошли по кладбищу. Исаак и позади него – Йенс Хуртиг.

Увидев Айман, Исаак расплылся в улыбке и надолго заключил ее в объятия.

– Как же редко мы стали видеться, – сказал он, и Айман согласилась.

Полицейский потер подбородок, кивнул ей в знак приветствия, и сердце Айман забилось сильнее. Как тогда, когда она встретила его в управлении. Посасывание в животе – незнакомое, неопределимое. «Влечение? – подумала Айман. – Нет, это невозможно».

Они поздоровались за руку, и у Айман появилось странное чувство состоявшегося совпадения. Словно ее присутствие на этих похоронах имеет некую высшую цель. Но мимолетное чувство испарилось, когда Исаак повернулся к ней; он забавлялся.

– Не знаю, думают ли обычные люди, что твой хиджаб уместен в церкви, но, по-моему, ты легко можешь сойти за монахиню. – Он понизил голос и продолжал более серьезным тоном: – Жаль, что мы, так называемые христиане, совсем мало знаем о других религиях. Например, что Иисус – пророк и для мусульман.

Исаак повернулся к Хуртигу и положил руку ему на плечо, которое было сантиметров на десять выше его собственного.

– Немногие христиане знают это. А ты знал?

– Я атеист, – сказал Хуртиг. – Ни шиша в этом не смыслю.

Тут появилась Ванья в сопровождении Эдит и Пола.

Эдит молча кивнула, Пол торопливо улыбнулся Айман; Исаак подошел к Ванье, погладил ее по щеке и что-то сказал.

Айман заметила, что у Ваньи вялый вид.

– Здравствуй, моя милая. Как хорошо, что ты с нами.