Стеклянные тела - Эрик Аксл Сунд (2014)

Может, девочка и была под впечатлением от серьезности момента, но по болезненной кривой улыбке Ваньи в ответ на ее объятие Айман поняла, что у той что-то болит.

Хуртиг

Церковь Гревье

– Ни шиша не смыслишь? – Исаака это как будто позабавило. – Ты что, настолько не интересуешься религией?

Хуртиг не знал, как выкрутиться.

– Все потому, – заговорил он, – что слышишь совершенно разные вещи в зависимости от того, с кем говоришь. Как будто все считают себя истиной в последней инстанции.

– Кому, как не атеисту, быть уверенным в своей правоте, когда дело касается истины? – Исаак закатил глаза.

У Хуртига не было хорошего ответа. Про свой атеизм он сказал в основном по старой привычке. С младых ногтей ему приходилось слышать обо всем том дерьме в норрлендских поселках, причиной которого стала религия. Он был воспитан атеистом.

Айман смотрела на него, и он спросил себя – о чем она думает. Глаза были загадочными, и не только из-за повреждения.

Пока Исаак был занят беседой с Эдит и Полом, Айман с Хуртигом тоже разговорились. Айман весьма интересовалась кассетами и задала столько вопросов, что Хуртигу пришлось прикусить язык, чтобы не сказать лишнего.

Этот разговор навел его на мысль о почтовом отделении и слежке, которую необходимо было организовать. Он извинился, отошел в сторону и достал мобильный телефон.

К величайшему удивлению Хуртига Олунд сказал, что слежка уже ведется.

– Несколько абонентских ящиков принадлежат байкерским бандам, и уголовная полиция задокументировала весь обмен письмами за последние два месяца. Так что сейчас передо мной хренова туча фотографий тех, кто сюда наведывался.

– Отлично. Попроси Шварца проверить имена тех, кто арендовал ящики. Конечно, большинство имен наверняка фальшивые, но кто знает. А может, парень, который сдал мне адрес, и наврал.

Закончив разговор, Хуртиг отключил звук и убрал телефон.

Только теперь он заметил, что к разговору, который завел Исаак, присоединился еще один человек.

Это был Хольгер Сандстрём, который, несмотря на принадлежность миру капитала, входил в круг знакомых Исааку убежденных марксистов. Исаак как-то сказал Хуртигу, что профессия Хольгера не вполне ясна. Он якобы отвечает за исследования трендов в финансовом мире, что-то вроде аналитики биржевых аналитиков.

Хуртиг подумал, что в Хольгере Сандстрёме есть что-то неприятное.

Исаак

Церковь Гревье

Удары церковного колокола были глухими, словно сырой воздух глушил звук, утяжеляя его. В церкви сидели около тридцати скорбящих. Горстка старых друзей, несколько соседей, но места родственников были прискорбно пустыми.

Большая картина представляла Иисуса и двенадцать апостолов, стоящих на возвышении. Художник, видимо, вдохновился Нагорной проповедью, но Исааку казалось очевидным, что место это не в Галилее, а, скорее, где-нибудь у заливов северо-западного Сконе. Прообразом мог послужить пейзаж всего в нескольких километрах отсюда.

Следовательно, здесь и сейчас Иисус пребывает с нами, подумал он.

Церемония началась. Монотонный голос священника пропадал в щедрой на эхо акустике.

– Благодарим Тебя, Господи, за жизнь, которую Ты даешь нам, и сегодня мы благодарим Тебя за Йона Ингмара Густафсона. За все, что он давал и принимал. Сейчас мы ищем утешения в нашей скорби…

Похороны – это перфоманс, подумал Исаак.

Произведение искусства, которое разворачивается в прямой трансляции, перед публикой, и в котором публика принимает участие.

В его исскустве тоже должны быть эти качества. Оно должно приглашать зрителя к сотворчеству. Все принимают участие. Все – равны. Все – художники.

Когда они вышли на гравийную дорожку перед церковью, стоял густой туман. Красивое кладбище с опрятными газонами, с тесными рядами серых и черных надгробий.

Исаак взял Айман под руку.