Курс на Марс. Самый реалистичный проект полета к Красной планете - Ричард Вагнер, Роберт Зубрин (2001)

Так что линии фронта были размечены, команда исследователей ALH84001 и их сторонники пытались расширить или защитить свои доказательства, а многочисленные скептики старались их разоблачить. В результате этого противостояния генерировалось больше тепла, чем света. Например, на конвенции Марсианского общества в Торонто в августе 2000 года состоялись дебаты между Саймоном Клеметтом, коллегой химика Ричарда Зэра и членом команды исследователей, и профессором Ральфом Харви из университета Кейс Вестерн Резерв, острым на язык скептиком. Харви был гораздо более опытным спорщиком и, казалось, одерживал верх над Клеметтом, но на поверку многие из его доводов оказались безосновательными. Например, Харви высмеял факт, что команда исследователей выбрала для публикации только те немногочисленные фотографии метеорита, где были видны предполагаемые микроископаемые. Это заявление было абсурдным. Если вы хотите показать, что олени живут в лесу, вам нужно показать только те фотографии, на которых появляются олени. Отбрасывать фотографии, не содержащие нужных объектов, совершенно естественно.

И все же одним из положительных аспектов спора стало то, что в его результате было проведено самое углубленное исследование метеорита за всю историю. В рамках этого исследования профессор Джозеф Киршвинк из Калифорнийского технологического университета сделал важное открытие. Он нашел химическое подтверждение того, что в ходе своего путешествия с момента выброса с Марса и до попадания на Землю большие части камня никогда не нагревались выше 40 °C (104 °F) [59]. Это подтверждало более ранние теоретические расчеты профессора Джея Мелоша из Университета штата Аризона, который на основе расчетов ударных взаимодействий предсказал, что куски горных пород могут быть выброшены планетой, не испытав чрезмерного нагрева [60]. Экспериментальное подтверждение Киршвинка математических выкладок Мелоша очень важно, поскольку это означает, что вещество может перемещаться между планетами, не подвергаясь стерилизации. Таким образом, если в ALH84001 были бактерии во время его выброса Марсом, они могли бы пережить путешествие на Землю.

Конечно, ALH84001 прибыл на Землю только 13 000 лет назад, и любые марсианские организмы, прибывшие верхом на нем, были бы встречены ордами земных бактерий, полностью адаптированных к окружающей среде своей родины и стремящихся съесть странных пришельцев. Но как насчет более далекого прошлого? Марсианские камни падали на Землю (а земные камни – на Марс) с рождения Солнечной системы. Меньший по размеру Марс охладился из своего первоначального расплавленного состояния раньше, чем это сделала Земля. У жизни был бы шанс возникнуть на Марсе прежде, чем на Земле. Так что, если марсианские бактерии попали на Землю раньше, чем здесь появились местные бактерии, которые могли им противостоять? Что если жизнь на Землю пришла с Марса? Открытие Киршвинка свидетельствует в пользу того, что вероятность этого очень велика.

Тогда, осенью 2000 года, эту сенсационную гипотезу стали обсуждать. Одним из самых именитых ее сторонников был астробиолог Имре Фридман. В 1974 году Фридман, по существу, основал астробиологию как науку, обнаружив первые известные криптоэндолитические организмы – бактерии, способные выживать в крайне холодных и сухих средах, скрываясь внутри камня (отсюда название крипто-эндо-лит), – в образцах горных пород, включенных в число личных вещей ученого-исследователя Вольфа Вишняка, который разбился во время поисков жизни в скалах Антарктиды в декабре 1973 года [61, 62]. К концу 1990-х годов Фридман был уже в годах, но, как покажут события, мог постоять за себя. И еще как.