Вторжение: Взгляд из России. Чехословакия, август 1968 - Библиотека журнала «Неприкосновенный запас» (2016)

Сомнения, мучившие советских солдат при виде происходившего вокруг, чаще всего рассеивались под давлением изолированного армейского мира, ощущения опасности и повседневных обязанностей. Бывали, правда, и случаи несогласия и сопротивления, однако проявлялись они в относительно «тихой» форме, поскольку каждый реалистично мыслящий солдат понимал, каковы окажутся последствия для него и его семьи. В донесениях, хранящихся в музее национальной обороны Центрального военного архива в Праге, упоминается примерно десять случаев дезертирства советских солдат. Но их командиры о таких случаях не распространялись, и чехословацкая сторона узнавала о них, только если ее просили о содействии в поисках. Поэтому нельзя однозначно даже определить причину этих поступков. За ними могли скрываться и попытка эмигрировать на Запад, и стремление сбежать от дедовщины, и тоска по дому, и излишняя психическая нагрузка. Во время пребывания в ЧССР в 1968 году покончили с собой не менее пяти советских солдат[18]. Но в какой мере сыграли роль несогласие с оккупацией или протест против нее, выяснить сложно. Единственный советский военнослужащий, публично осудивший августовское вторжение в ЧССР (хотя сам он в нем непосредственно не участвовал), – генерал Петр Григоренко[19]. Некоторые советские офицеры, принимавшие участие в операции «Дунай», уже в августе 1968-го – хотя всегда тайно и наедине – говорили чешским собеседникам о своем несогласии с вторжением, как это было, по воспоминаниям Альфреда Черного из Брно, с генерал-лейтенантом Борисом Ивановым. А генерал армии Иван Павловский, командовавший введенными в Чехословакию советскими войсками, годы спустя писал в своих воспоминаниях: «Честно говоря, я бы не сказал, что отношение населения к нам было дружелюбным… Сами понимаете, если я, непрошеный гость, приду к вам домой как незваный гость и начну распоряжаться, это не очень понравится»[20].

Инциденты

Эмоциональное напряжение и постоянная конфронтация с враждебным окружением закономерно приводили к жертвам – как среди местных жителей, так и среди самих военных. Во время оккупации, согласно новейшим данным, погибли 122 чехословацких гражданина[21]. Почти половина из них скончалась в результате аварий на дорогах с участием военных транспортных средств, и примерно столько же лишилось жизни из-за стрельбы солдат оккупационных войск. К уже известным инцидентам у здания Чехословацкого радио в Праге и событиям в городе Либерец 21 августа следует прибавить и один из самых трагических случаев, происшедший 12 сентября 1968 года на шоссе между городами Свитавы и Литомышл. Тогда в аварии погибли трое членов семьи Хлуповых – отец, мать и старший сын, – в живых остались лишь двое детей[22]. В чешских и словацких публикациях отмечаются кражи советскими солдатами в занятых ими зданиях продуктов и личных вещей и даже случаи насилия над женщинами[23]. Но расследования по этим событиям если и имели место, то проводились тайно, решения советской военной юстиции чехословацкой стороне не сообщались; не исключено поэтому, что некоторые преступления так и остались безнаказанными.

Советские солдаты на Староместской площади. Прага, август 1968 года

(Национальный архив Чешской Республики)

Советская пропаганда, напротив, преувеличивала жертвы среди солдат[24], а жертвы другой стороны отрицала. Утверждения генерала Косенко, что подчиненные ему в Праге части никого не убили и не ранили, а, наоборот, потеряли несколько человек, в свете имеющихся в нашем распоряжении фактов выглядят несостоятельными. Однако сам он по прошествии более чем сорока лет в своих словах не сомневается.

Вооруженные столкновения у здания Чехословацкого радио. Прага, 21 августа 1968 года

(Национальный архив Чешской Республики)