Проходя мимо кота, он не стал его гладить, полагая, что это может быть воспринято как провокация. Открыл створки посудного шкафа — и не увидел тарелок. Сначала он подумал, что ошибся, но не нашел и стаканов. Воспользовавшись тем, что все внимание Одиль было сосредоточено на плите, Эндрю быстро заглянул в другие шкафы. Одиль все переставила. Каждый вид кухонной утвари получил на полках новое место. Те, которыми она пользовалась чаще всего, теперь располагались ближе, и их было проще достать. Эндрю едва сдержал улыбку. Он постарался вести себя как ни в чем не бывало, как будто он ничего не заметил.

— Так вы дадите мне тарелки? — бросила Одиль, не отрывая глаз от стряпни.

Она подняла одну из крышек, чтобы положить приправу. Новый запах распространился по кухне. Эндрю подумал, что, будь он более благоразумным, ему, быть может, готовили бы по тому же рецепту, что и коту…

— Садитесь, — приказала Одиль.

Оба не осмеливались открыто смотреть друг на друга. Одиль поставила перед Эндрю наполненную тарелку и объявила:

— Говяжья вырезка под ягодным соусом, с картофельным пюре.

Мефистофель облизывался. Блейк как в рот воды набрал. Прежде чем притронуться к блюду, он подождал, когда Одиль сядет за стол. Его вкусовые рецепторы отреагировали мгновенно.

— Превосходно. Как это вам удается? Мясо внутри мягкое, но с восхитительной хрустящей корочкой?

— Дайте поесть спокойно.

— А я и не собираюсь вам докучать. Просто скажите, где вы научились так хорошо готовить.

— Я перепробовала немало занятий, прежде чем осела здесь. Одно время работала на кухне довольно известного в округе ресторана «Реле де Дормёй». Мне нравилась моя работа. Пять лет я была членом бригады.

— Бригады?

— Да, так называют команду поваров.

Эндрю смаковал каждый кусочек. Он уже давно не получал такого наслаждения от еды. Даже кухня его любимого «Браунинга» по сравнению с этим блюдом показалась бы безвкусной.

— И много вы знаете таких рецептов?

— Кое-что знаю.

Он положил в рот новую порцию и заработал челюстями.

— Одиль, это не еда, а произведение искусства!

— Может, это избавит вас от желания воровать еду у кота…

— Вы уже подали это блюдо Мадам?

— Она не хочет. Для нее ничего не должно меняться. С ней я топчусь на том, что ей привычно. Раз в неделю ромштекс, семьдесят граммов, которые она всегда делит на девять кусочков, эта чертова брокколи и салат из риса с кукурузой… Поначалу я пыталась приготовить ей что-нибудь другое, но она и пробовать не стала.

— Могу я высказать кое-какое соображение?

— Если по поводу того, как расставлены кастрюли, я бы предпочла, чтобы вы делали вид, будто ничего не заметили…

— А я ничего и не заметил.

— Если по поводу того, сколько весит Мефистофель, — тоже.

— Ваш кот — форменный атлет.

— Не перегибайте палку. По поводу рецепта?

— Вовсе нет. Просто я подумал, почему бы Мадам, вам, Филиппу и Манон не собраться как-нибудь за одним столом.

— Мадам не любит вмешиваться в нашу жизнь, что касается Филиппа…

— Он, конечно, не такой утонченный человек, как вы, но мне кажется, что он, как говорят у вас, «славный малый».

— Я сомневаюсь. Поначалу он постыдным образом меня клеил…

— Поначалу все бывают неловки.

— В молодости у меня была подруга, она говорила: «Неважно, как разжечь огонь. Важно, сколько он будет гореть…» Тонко подмечено, да? Ну, в общем, она уже в третьем разводе. А я люблю, чтобы за мной красиво ухаживали. Один раз я попалась на этот крючок: он умел красиво ухаживать, и это было прекрасно…

Эндрю, заинтригованный, смотрел на Одиль, пока та ела. Внезапно она перехватила его взгляд:

— Вы думаете, почему я здесь, не замужем в моем-то возрасте, притом что я любила?

— Я не осмеливаюсь…