Посткапитализм. Путеводитель по нашему будущему - Пол Мейсон (2015)

Рабочие-интеллектуалы 1820-х годов поняли революционные последствия трудовой теории: если источником любого богатства является труд, то возникает законный вопрос о том, как следует это богатство распределять. Подобно тому как стремящуюся к получению ренты аристократию можно выставить паразитами на теле производительной экономики, можно считать, что капиталисты паразитируют за счет труда остальных. Их труд необходим – но фабричная система выглядит так, будто ее предназначение заключается в том, чтобы приносить им чрезмерное вознаграждение.

«Кроме знаний, навыков и труда, необходимых для создания фабрики, нет ничего, на чем капиталист мог бы обосновывать свои требования на какую-либо долю продукции», – писал в 1825 году Томас Ходгскин, лейтенант флота, ставший социалистом[216].

По мере того как профсоюзы распространяли учение «рикардианского социализма», энтузиазм владельцев фабрик относительно трудовой теории угасал. К 1832 году, когда британский средний класс добился права голоса, его потребность в оправдании капитализма какой-либо теорией исчезла. Зарплаты, цены и прибыли перестали быть предметами, которыми должны были заниматься социальные науки, они просто были и их достаточно было описывать и подсчитывать. Рикардо был забыт, но на смену ему пришла теоретическая путаница[217].

Если в итоге экономическая наука середины XIX века свелась к «описанию и подсчету», то параллель этому можно найти в естествознании. Чарльз Дарвин выдвинул теорию естественного отбора в 1844 году, а Альфред Рассел Уоллес – тремя годами позже. Однако последствия ее были таковы, – а заключались они, прежде всего, в ниспровержении мифа о Творении, – что оба ученых обратились к монотонной работе по «сбору, присвоению названий и классификации» своих образцов, которой занимались до 1858 года, когда тот и другой вдруг кинулись публиковать свою потрясающую теорию.

В экономике потрясающая теория появилась благодаря Марксу. Часто говорят, что Маркс отталкивался от теорий Смита и Рикардо. На самом деле он их опроверг. Он характеризовал свой проект как критику политической экономики – Смита, Рикардо, рикардианских социалистов, либеральных моралистов и крохоборов. Он заявил – задолго до того, как в 1870-е годы об этом стали говорить традиционные экономисты, – что Рикардова версия трудовой теории была полным сумбуром. Ее нужно было переписать с чистого листа.

Маркс признавал, что в трудовой теории, несмотря на все ее изъяны, есть нечто, что может объяснить и то, как капитализм функционирует, и то, почему однажды он может перестать функционировать. Предложенная им версия была логична и выдержала проверку временем. Тысячи маститых ученых, в том числе некоторые самые именитые экономисты в мире, учат тому, что она верна. Проблема в том, что лишь очень немногим из них разрешено преподавать.

Трудовая теория в цифрах

Когда закупщик из Primark подписывает с бангладешской фабрикой контракт на поставку 100 тысяч футболок, то это сделка. Когда бангладешский рабочий каждое утро приходит на фабрику, надеясь в обмен получить сумму, эквивалентную 68 долларам в месяц, это тоже сделка[218]. Когда он тратит пятую часть своего дневного заработка, чтобы купить килограмм риса, это тоже сделка[219].

Когда мы совершаем сделки, мы более или менее представляем себе, насколько ценна та вещь, которую мы покупаем. Если трудовая теория верна, мы неосознанно оцениваем ее стоимость, сопоставляя ее с объемом труда других людей, который эта вещь или услуга в себе содержит.

Ниже следует краткое и простое объяснение трудовой теории стоимости. Есть и длинные сложные версии, но для того, чтобы понять, как может функционировать посткапитализм, будет достаточно ее основ.