Посткапитализм. Путеводитель по нашему будущему - Пол Мейсон (2015)

И все же трудовая теория – это нечто большее, чем метафизика. Конечно, она работает на определенном уровне абстракции, т. е. некоторые части реальности в ней не учитываются. Например, она представляет собой модель чистого капитализма, в которой все работают за зарплату – в ней нет ни рабов, ни крестьян, ни бандитов, ни попрошаек. Она описывает процесс, который действует «за спинами» экономических агентов: никто не может подсчитать, тратят ли они больше или меньше необходимого рабочего времени – хотя более или менее достоверная оценка времени сыграла ключевую роль в управлении производительностью.

В трудовой теории рынок является передаточным механизмом между этим глубинным, непознаваемым процессом и лежащим на поверхности результатом. Только рынок может превращать индивидуальные решения в совокупный результат. Только рынок может показать нам, какой объем рабочего времени является социально необходимым. В этом смысле трудовая теория – это величайшая теория рынка, которая когда-либо выдвигалась. Согласно ей, рынок и только рынок превращает скрытую реальность в конкретику.

Ну да, это абстракция, но не бóльшая, чем концепция «невидимой руки» Адама Смита или эйнштейновская общая теория относительности, сформулированная в 1916 году, но доказанная эмпирическим путем лишь в 1960-е годы.

Вопрос остается: Доказуема ли эта теория? Возможно ли бросить вызов трудовой теории в ее же собственных категориях и противопоставить ее фактам? Пройдет ли она проверку, предложенную философом Карлом Поппером и заключающуюся в том, что если есть один-единственный факт, противоречащий теории, то теория неверна?

Ответ на него будет положительным – когда мы поймем всю теорию. Если бы вы могли сказать «капитализм не подвержен кризисам», то трудовая теория оказалась бы ложной. Если бы вы могли доказать, что капитализм продлится вечно, то она опять-таки оказалась бы ложной. Потому что, как мы увидим ниже, трудовая теория одновременно описывает как планомерный циклический процесс, так и процесс, который в долгосрочной перспективе может привести к краху капитализма.

Вопрос: Зачем нам нужен такой уровень абстракции? Почему теорию нельзя построить путем сбора и перемалывания данных? Зачем оставлять конкретный мир традиционной экономической науке?

Ответ: На последний вопрос мы ответим, что этого делать не надо. Маркс признавал, что, строго говоря, трудовая теория должна описывать реальность на конкретном уровне. Он взялся за это, попытавшись превратить абстрактную модель в более конкретное описание реальной экономики. В результате он сформулировал двухсекторную модель экономики (потребление и производство) во втором томе «Капитала» и описал банковскую систему в третьем. Помимо этого, он попытался показать, как базовая стоимость преображается в цены на конкретном уровне.

В том, как он исследовал так называемую «проблему трансформации», есть несостыковки, которые привели к столетним спорам о том, непоследовательна ли его теория. Поскольку я пытаюсь применить целую теорию к специфической проблеме, а не написать учебник по марксизму, я не стану здесь вступать в эти споры и просто скажу, что «споры о трансформации» были решены (к моему удовлетворению) группой ученых, известной как школа «межвременного односистемного подхода»[224].