Посткапитализм. Путеводитель по нашему будущему - Пол Мейсон (2015)

Разумеется, средняя стоимость часа труда меняется в зависимости от страны. Эти различия являются одной из причин, по которым компании переводят производство за рубеж. Уход за ребенком в льготном детском саду при рабочем месте в Бангладеш стоит 38 центов в день, тогда как в Нью-Йорке услуги няни обходятся в 15 долларов в час[221]. В последнее десятилетие мировые производственные цепочки переместились из Китая в Бангладеш, когда повысились ставки зарплат для рабочих, даже несмотря на то, что производительность в Бангладеш ниже. В течение некоторого времени бангладешский труд был настолько дешев, что это компенсировало его неэффективность[222].

Так откуда берется прибыль? В трудовой теории прибыль – это не кража и не мошенничество. В среднем месячная зарплата рабочего будет отражать объем труда других людей, необходимого для производства еды и одежды, которыми он пользуется, покрытия его нужд в энергии и т. д. Однако работодатель предлагает нечто большее. Мой босс может оплатить мне настоящую стоимость тех восьми часов, которые я отработал. Но эта настоящая стоимость может составлять и всего четыре часа.

В этом зазоре между издержками и результатами человеческого труда – вся суть теории, поэтому рассмотрим ее на примере.

Назма, работающая на бангладешской бельевой фабрике, соглашается трудиться за зарплату, которая приблизительно соответствует месячной стоимости еды, аренды, досуга, транспорта, энергии и пр., а также позволяет ей откладывать небольшую сумму. Она хотела бы зарабатывать больше, но диапазон зарплат на фабрике довольно узок, поэтому она очень хорошо понимает, какую часовую оплату она может получить при ее уровне квалификации.

Однако ее работодатель не покупает ее труд сам по себе. Он покупает ее способность трудиться.

Если мы забудем о деньгах и будем измерять все в «часах необходимой работы», мы сможем увидеть, как создается прибыль. Если стоимость пребывания Назмы на фабрике в течение шести дней в неделю составляет 30 часов труда других людей из самых разных слоев общества (тех, кто производит ее пищу, одежду, энергию, обеспечивает ее жильем и заботится о ее ребенке и т. д.), а работает она 60 часов в неделю, то ее труд на выходе дает двойной результат относительно издержек на ее существование. Все, что превышает покрытие издержек, достается работодателю. Из совершенно честной сделки получается нечестный результат. Это то, что Маркс называет «прибавочной стоимостью», которая и является основным источником прибыли.

Можно это сформулировать иначе – труд уникален. Из всего того, что мы покупаем и продаем, лишь труд обладает способностью прибавлять стоимость. Труд – это не просто мера стоимости, но и та жила, из которой добывается прибыль.

Одно из доказательств верности этого состоит в том, что там, где капиталисты могут получить труд бесплатно – будь то в американской тюремной системе или в нацистских лагерях смерти, – они немедленно идут на это. Другое доказательство заключается в том факте, что там, где управленцы должны оплачивать труд ниже его средней стоимости, как это было во времена становления китайской промышленности, работавшей на экспорт, они покрывают издержки коллективно, обеспечивая рабочих общежитием, униформой и столовыми. Труд рабочих, живущих в общежитиях, намного дешевле среднего социального уровня, который определяется стоимостью проживания семьи в доме – и, разумеется, рабочих, живущих в общежитиях, намного проще подчинить дисциплине.

Но почему, если реальная недельная стоимость моего труда составляет 30 часов труда других людей, я буду трудиться 60 часов? Ответ следующий: рынок труда никогда не бывает свободным. Он был создан при помощи принуждения и заново создается каждый день посредством законов, правил, запретов, штрафов и страха перед безработицей.