К счастью, открылся другой путь. Чтобы пойти по нему, мы должны разрабатывать отдельные, произвольные микропроцессы, а не план. Наше решение должно гармонично сочетаться с миром сетей, информационных товаров, сложности и нарастающих перемен.

Конечно, на пути к посткапитализму нам понадобится планирование. Значительная часть капиталистического мира уже планируется – от городского проектирования и строительных проектов до интегрированных цепочек снабжения в крупных супермаркетах. Это становится возможным благодаря увеличению вычислительных мощностей, использованию больших данных и цифровому отслеживанию отдельных объектов и компонентов за счет применения штрихкодов и RFID-чипов. Так что та часть нашего проекта, которая нуждается в планировании, технически будет хорошо оснащена.

Но природа современного общества меняет проблему. В комплексном глобализированном обществе, где рабочий также является потребителем финансовых услуг и микроуслуг, поставляемых другими трудящимися, план может превзойти рынок только в том случае, если произойдет отказ от сложности и возвращение к иерархии. Компьютеризированный план, даже если он все измеряет в категориях трудовой стоимости, может приказать обувной промышленности производить обувь, но он не может заставить Бейонсе вдруг создать альбом, распространяющийся только через социальные сети, как тот, что она выпустила в 2013 году. Не может план регулировать и самое интересное явление в современной экономике – бесплатные товары. Такой план относился бы к редактированию страницы в Википедии или к обновлению Linux так же, как рынок, т. е. как к бесполезному занятию, которое невозможно рассчитать.

Если возникновение сетевой экономики начинает расшатывать закон стоимости, то и планирование должно стать частью чего-то более всеобъемлющего.

Андре Горц однажды написал, что источником превосходства капитализма над советским социализмом была его «нестабильность, его разнообразие… его комплексный многообразный характер, сравнимый с характером экосистемы, постоянно создающей все новые конфликты между частично автономными силами, которые невозможно контролировать или поставить раз и навсегда на службу стабильному порядку»[337].

То, что мы пытаемся построить, должно быть еще более комплексным, автономным и нестабильным.

Но переход от одной экономической системы к другой требует времени. Если тезис о посткапитализме верен, то нам предстоит пережить что-то подобное переходу от феодализма к капитализму и не похожее на надежды советских плановиков. Он будет долгим, путаным, и в этом процессе придется переформулировать само понятие «экономической системы».

И именно поэтому всякий раз, когда я хочу перестать размышлять о будущем в откровенно марксистских категориях, я думаю о Шекспире.

Большие изменения: Шекспир против Маркса

Если бы вы могли увидеть исторические пьесы Шекспира одну за другой, начиная с «Короля Иоанна» и заканчивая «Генрихом VIII», то на первый взгляд они показались бы чем-то вроде сериалов компании Netflix без общего замысла: убийства, войны и суматоха – все это происходит на фоне кажущихся бессмысленными споров между королями и герцогами. Но когда вы понимаете, каков «способ производства» в этом обществе, смысл проясняется. Вы наблюдаете крах феодализма и становление раннего капитализма.

Способ производства – это одна из самых мощных идей, рожденных марксистской экономической мыслью. Она повлияла на многих исторических мыслителей и сформировала наши представления о прошлом. Начинается она с вопроса: на чем основана преобладающая экономическая система?