Эксперимент «Исола» - Оса Авдич (2016)

Оказавшись в следующей комнате, я открыла рот.

– Добро пожаловать на Стратегический уровень, – объявил секретарь.

Удивительное это оказалось место. Таким желтовато-тусклым должен был быть, по моим представлениям, газовый свет прежних времен. Обстановка и техника тоже выглядели старыми, будто на телеграфной станции начала XX века. Темное дерево, блестящая медь, потертая зеленая кожа. Потолок был низковат, как на подводной лодке; я поймала себя на желании пригнуться, хотя этого не требовалось. В сыром воздухе пахло земляным подвалом. Секретарь щелкнул выключателем, и несколько экранов ожили. Черно-белые зернистые изображения представляли все помещения дома – видимо, камеры были установлены прямо под потолком. Я обернулась к секретарю.

– Кажется, вы говорили, что камер нет?

– Эти камеры не связаны ни с какими записывающими устройствами. Они, слава богу, слишком старые и несовместимы с современной техникой. Как я уже говорил, мы не хотим рисковать и что-то записывать. Вы просто будете видеть, что происходит в данный момент. Звука нет, да и картинка, честно сказать, так себе. Камеры по большей части – довесок. Наш опыт говорит, что самые лучшие наблюдения – это наблюдения в режиме настоящего времени.

– То есть – когда подглядываешь через дыру в стене?

– Когда наблюдения ведет профессионал, – с упреком поправил секретарь. – Об электричестве не беспокойтесь. Даже если оно отключится во всем доме – здесь, внизу, установлен генератор.

Он ушел в угол и отвел занавеску. За ней оказалась кухонька. Холодильник, мойка и двухэтажная кровать на пяти квадратных метрах, все такое маленькое, словно для детей. Я подумала о тех, кто бывал здесь до меня. Сутки напролет без солнечного света, вперившись в чужую жизнь. Наблюдение, тишина. Кухонька источала запах одиночества.

Секретарь продолжал экскурсию. Прикрученный к полке шкафчик с консервами. Ящик со штормовыми фонарями и сигнальными ракетами. Легкие болеутоляющие и бинты. И – возле лестницы, по которой мы спустились, невероятно низкая и узкая дверка из темного дерева, словно сказочная дверь в другой мир.

– Вот так вы и будете попадать в остальные помещения.

Секретарь протянул мне карманный фонарик, дававший тусклый красный, словно для проявки фотографий, свет, жестом велел мне пролезть в дверь, и я вошла первой. В темном, с низким потолком помещении я поднималась по крутой лесенке, касаясь потолка головой и боками задевая стены. Стены, пол и потолок покрывал рыхлый звукоизолирующий материал, который словно всасывал звуки. Я пошла по нему со странным ощущением, что двигаюсь беззвучно. Секретарь шел следом. Неожиданно передо мной оказалась занавеска. Я обернулась и посветила секретарю красным фонариком прямо в лицо, тут же ставшее похожим на череп.

– Занавеска означает очередную комнату, – пояснил он вполголоса. – Если вы ощупаете стены, то найдете отверстия-окошки. Сдвиньте щиток в сторону – и заглянете в комнату. Не забывайте сначала выключить фонарик.

Я посветила на стену, нашла окошко на уровне глаз, выключила фонарь и сдвинула щиток.

Через два небольших отверстия я заглянула прямо в салон возле главной лестницы. Странно было стоять в окружавшей меня плотной темноте – и заглядывать в комнату, залитую дневным светом. Я показалась себе привидением. Секретарь говорил у меня под ухом:

– В каждой комнате есть слуховые щели, так что вы хорошо будете слышать все разговоры. Но если люди начнут шептать или говорить все вместе, расслышать их, конечно, будет труднее.

Я снова включила фонарик, и мы стали подниматься по узкой лесенке к спальням. Теперь только я поняла, что смогу видеть вообще всё. Через смотровые отверстия просматривались все спальни – кровати, гардеробы, даже туалеты.