Крушение пирса (сборник) - Марк Хэддон (2016)

Наступил рассвет. Горло и рот у нее настолько пересохли, что она не смогла собрать даже несколько капель слюны, чтобы смочить язык и глотку. Губы потрескались и кровоточили, а правый глаз практически ничего не видел: все перед ним застилал какой-то туман.

Чуть ниже на камнях она заметила большую стаю чаек, все они смотрели в одну сторону – в море – и дружно охорашивали серые крылья оранжевыми клювами. Их глаза были похожи на маленькие желтые камешки с черными дырочками посредине. Море, расстилавшееся перед ними, было цвета кованого серебра. Тюлени тоже вернулись на прежнее место.

До нее опять донеслись с ветром странные негромкие звуки то ли цимбал, то ли каких-то колокольчиков; этот далекий перезвон раздавался то громче, то тише, но слышен был вполне отчетливо. Неужели, подумала она, у меня просто в ушах звенит? Затем раздались какие-то новые звуки, которые она безошибочно узнала: это явно рычал какой-то большой зверь; но рычание было негромкое, казалось, кто-то лениво перекатывает по гальке тяжелый бочонок. Видимо, слышала все это не только она, но и чайки, которые тут же взмыли в воздух и разлетелись в разные стороны. Тюлени тоже нырнули в воду, оставляя на поверхности большие расходящиеся круги.

На несколько мгновений все вокруг словно застыло. Наступила полная тишина. А затем она его увидела. Это был очень крупный мужчина, абсолютно голый, если не считать драного плаща из красной ткани; и он был значительно выше всех, кого она помнила по плаванию на том корабле, и казался невероятно мощным, мускулистым. И голова у него была слишком деформирована, а лицо вымазано кровью. Рядом с ним, мягко ступая широкими лапами, шел леопард. А за ним следовала целая процессия из шести обнаженных мужчин и шести женщин, тоже обнаженных. Впрочем, некоторые украсили себя венками и поясами, сплетенными из вьюнков и зеленых веток. Кое у кого в руках были только что убитые животные – кролики, лисицы, фазаны.

А тот мускулистый великан, тяжело дыша, остановился прямо напротив нее. И она заметила, что его грудь и плечи покрыты курчавыми черными волосами, а на голове у него рога. Все ноги у него были перепачканы дерьмом, а внизу живота торчал здоровенный пенис. Он наклонился и приподнял ее с земли. От него пахло вином и гнилыми зубами. И он принялся ее облизывать, но она почему-то совсем не испугалась. Ей казалось, что она откуда-то его знает. И потом, думала она, теперь уже никто не сможет причинить мне боль, ведь от меня и так уже почти ничего не осталось.

Он перевернул ее на спину, опустил на землю и резким толчком вошел в нее. Странно, но его мощные движения у нее внутри были ей, пожалуй, даже приятны – они были похожи на удары волн о скалы; на прилет и отлет большой стаи птиц; на пульс дня и ночи; на смену времен года; на превращение лета в осень, осени в зиму, зимы в весну, а весны снова в лето; на толчки работающего сердца, то сжимающегося, то расслабляющегося; на пульсацию крови в жилах…

А потом они все разом набросились на нее – те обнаженные мужчины и женщины; они кусали ее, рвали зубами на куски, раздирали ей кожу, клочьями вырывали волосы, ломали пальцы, выкалывали глаза, ножами срезали с костей жир и мышцы, вытаскивали наружу серые трубки и кровавые мешки внутренностей, и она наконец полностью освободилась от своего тела. Приподнявшись, она спокойно смотрела на собственные останки, разбросанные по камням, на чаек, склевывавших с ее костей остатки мяса и жира. Она видела под собой траву, клонившуюся под ветром, и кромку не знающего отдыха прибоя, и весь этот остров, который вдруг как-то странно съежился, превратившись в жалкий комок тверди, затерянный в морском просторе. А потом она увидела, что и само море быстро съеживается в солнечном сиянии, превращаясь в лазурную каплю на поверхности земного шара, а сама она поднимается все выше и выше, уплывая в бескрайнюю черную пустоту космоса и обретая форму сомкнутого пряжкой круга из семи звезд – созвездия Corona Borealis, Северной Короны.