Неукротимый, как море - Уилбур Смит (2009)

— Но не в этот раз. — Он решительно тряхнул головой, однако уже знал, что отныне ее слова примутся бередить и подтачивать душу.

Небрежно развалившись на роскошных кожаных подушках «роллс-ройса», Дункан Александер разговаривал по радиотелефону со своим офисом на Леденхолл-стрит.

— Удалось связаться с Куртом Штрайгером? — спросил он.

— К сожалению, мистер Александер, на него не смогли выйти. Говорят, отправился на сафари куда-то в Африку. И никто не знает, когда он вернется в Женеву.

— Благодарю вас, Миртл.

В рассеянной полуулыбке Дункана не было и грана теплоты. Штрайгер вдруг заделался самым оголтелым любителем свежего воздуха в мире. На прошлой неделе он катался на лыжах и потому был недоступен; на этой неделе, видите ли, охотится на слонов, а завтра что? Примется выслеживать белых медведей в Арктике? Ну и, конечно же, к тому времени будет поздно.

И что любопытно, не один Шрайгер такой. С той поры, как суд вынес вердикт о страховом вознаграждении за «Золотой авантюрист», очень многие финансовые контакты Александера вдруг стали слишком заняты и неуловимы. Прямо блуждающие огоньки на болоте, да и только. Не хотят даваться в руки… вместе со своими пухленькими чековыми книжками.

— Сегодня я уже не вернусь в офис, — сообщил он секретарю. — Проследите, пожалуйста, чтобы входящие документы доставили мне на Итон-сквер. Я займусь ими вечером… Да, кстати, вы не могли бы завтра прийти на час пораньше?

— Разумеется, мистер Александер.

Он вернул радиотелефонную трубку на место и посмотрел в окно. «Роллс-ройс» пересекал Риджентс-Парк-роуд, направляясь в сторону Сент-Джонс-Вуд-роуд. Три раза за последние полгода он следовал этим маршрутом… Глубоко под ребрами вдруг полыхнула обжигающая боль. Дункан резко выпрямился, но мучительная резь отказывалась проходить. Вздохнув, он открыл палисандровый шкафчик, сыпанул ложечку порошка в стакан и долил доверху содовой водой.

Брезгливо морщась, пригляделся к мутной взвеси, затем одним махом опрокинул жидкость в рот. На языке остался липкий привкус перечной мяты, однако боль почти сразу отпустила. Приступ изжоги прошел, и Дункан мягко отрыгнул. Ему не требовался врач, чтобы распознать симптомы язвы двенадцатиперстной кишки. Не исключено даже, что язв много… А кстати, как звучит собирательный термин для такого явления? Язвенная гроздь? Нет, лучше так: стая. Или даже свора… Он усмехнулся и, глядя в зеркало, стал причесывать и без того тщательно уложенные волосы.

Внутреннее напряжение никак не отражалось на его лице, в этом он был уверен. Фасад не поврежден, трещин не имеется. Он всегда обладал требуемой волей, смелостью до конца доводить принятые решения. С другой стороны, нынче задача не из простых — вернее даже, самая сложная из всех в его жизни.

Он прикрыл глаза и внутренним взором увидел стоящий на стапелях «Золотой рассвет». Несокрушимый, как гора. Этот образ придал ему сил — они поднимались из самой глубины, били ключом, заполняли душу…

Все думают что он продался мамоне, считают его бумажным человеком. Ни соли в крови, ни стального блеска в характере — вот как о нем в свое время поговаривали в Сити. А когда он выжил Берга из «Флотилии Кристи», все отскочили в сторонку и, злобно поглядывая, принялись ждать, когда он начнет демонстрировать силу воли. Словно сговорившись, заставляют его проедать жирок, нагулянный компанией. Так верблюда в пустыне заставляют самого себя есть поедом…

«Сволочи», — подумал он, хотя и без особой враждебности. В конце концов, они поступили так, как поступил бы и он; дельцы попросту играли по тем же суровым правилам, которые уважал сам Дункан. А когда он докажет, что у него характер из стали, то его засыплют щедрыми дарами. Просто сейчас время проверки. Срок на подходе, осталось едва ли с пару месяцев — хотя эти шестьдесят дней обескураживают не хуже целого года испытаний, которые он уже выдержал.