Неукротимый, как море - Уилбур Смит (2009)

— Я не знаю, почему он так решил. Дункан говорит, что ему требуется твой опыт. — Она пожала плечами, и ее грудь колыхнулась под шелком. У Ника заныло в паху, мысли начинали путаться. — Настоящая причина наверняка не в этом, я уверена. Но как бы то ни было, он хочет чтобы ты вернулся.

— И он просил тебя сказать мне об этом?

— Разумеется, нет. — Шантель повертела бокал в тонких пальцах с идеальными ногтями, наманикюренный блеск которых соперничал с перламутровыми переливами крыльев бабочки. — Все должно было исходить как бы от меня одной.

— Но у тебя есть свои идеи о том, почему он меня так вожделеет?

— Пожалуй, этому есть два возможных объяснения. — Да, порой она огорошивала своим чуть ли не мужским подходом к оценке ситуаций; именно эта способность резко переключать характер поведения и была одним из самых удивительных ее качеств. Николас в очередной раз поразился тому, что она выпустила из рук контроль над «Флотилией Кристи», — но тут же вспомнил, до какой степени Шантель могла отдаваться необузданным порывам. — Итак, первая возможная причина: «Флотилия Кристи» должна тебе шесть миллионов, и он придумал эту схему, чтобы уклониться от выплаты.

— Положим, — согласился Ник. — А вторая?

— В Сити про тебя и «Океан» ходят загадочные слухи. Дескать, ты замыслил нечто грандиозное. Что-то про Саудовскую Аравию. Не исключено, что Дункан вознамерился урвать кусок и от твоего пирога.

Николас моргнул. «Ледовый» проект он организовывал единолично и только через шейхов… Впрочем, об этом знали и другие: Бернард Уэки на Бермудах, Саманта Сильвер, Джеймс Тичер… Хм-м, утечка информации…

— Ну а ты сама? Какие у тебя причины?

— Их две, — ответила Шантель. — Я хочу отобрать у Дункана и вернуть себе контроль над компанией. Хочу вернуть акции с правом голоса и мое законное место в руководстве трастовым фондом. Я не понимала, чего творила, Николас… Я назначила Дункана своим представителем, пребывая в помутнении рассудка. Теперь я хочу все вернуть назад и прошу тебя помочь в этом.

Николас улыбнулся, но вышло это у него холодно и безрадостно.

— Стало быть, нанимаешь себе геройского ковбоя-защитника, прямо как в вестерне. Мы с Дунканом на безлюдной улице… только шпоры позвякивают…

Он издал горький смешок, хотя сам при этом усиленно размышлял, попутно наблюдая за выражением лица Шантель: не лжет ли она? Сказать наверняка практически невозможно, она вечно напускает таинственности, вечно эта ее непостижимость… Тут на дне громадных глаз он заметил слезы, и поперхнулся. Слезы искренние? Или опять-таки театральный реквизит?

— Ты упомянула про две причины.

Сейчас его голос звучал гораздо мягче. Она ответила не сразу, но Ник отчетливо видел ее волнение — восхитительная грудь быстро вздымалась и опадала под шелком… Через секунду Шантель то ли всхлипнула, то ли побольше набрала воздуху, но ясно было одно: она решилась сказать нечто важное. Голос ее прошелестел так тихо, что Ник едва сумел разобрать слова.

— Я хочу тебя обратно. Вот моя вторая причина… — Николас не сводил с Шантель взгляда. Она продолжила: — Это все из-за того наваждения. Я не понимала, что творю. Но сейчас все прошло. Боже милосердный, ты и представить не можешь, как я по тебе тосковала! Ты никогда не узнаешь, скольких страданий мне это стоило. — Она остановилась и беспомощно покрутила в воздухе рукой. — Обещаю тебе, Николас, я заглажу эту ошибку, клянусь… И Питер, и я… мы оба нуждаемся в тебе, нуждаемся отчаянно…

С минуту-другую он не мог найти слов для ответа: все оказалось слишком неожиданным, и ему почудилось, будто вся жизнь в очередной раз сотряслась до основания и отдельные ее части вывалились наружу, как игральные кости из стаканчика.

— Обратного хода нет, Шантель. Идти мы можем только вперед.

— Николас, я всегда добиваюсь того, чего хочу, и ты это знаешь, — предостерегла она.