Неукротимый, как море - Уилбур Смит (2009)

Стармех вскрыл кожух подшипника — тот был еще настолько горячим, что работать приходилось в толстых кожаных рукавицах с асбестовым чехлом.

Вкладыши коренного подшипника были безнадежно испорчены, а сам гребной вал в этом месте изъязвили оспины. Если и произошло коробление, то — как это отлично знал стармех — на глаз его выявить невозможно. С другой стороны, биение даже в одну десятитысячную долю дюйма является критическим.

«Дед» работал, бормоча себе под нос проклятия, словно колыбельную. Он призывал громы небесные на изготовителей маслонасоса, монтажников и инспекторов оборудования, с ненавистью поминал поврежденный сальник и недостаточный аварийный резерв, но больше всего он плевался в адрес упрямого и несговорчивого председателя совета директоров «Флотилии Кристи», чья безответственная манера рубить сплеча превратила великолепный образчик инженерного искусства в груду закопченного, дымящегося металла.

Утро было в самом разгаре, когда с судового склада наконец доставили деревянные ящики с запасными вкладышами. И тут, сбив доски и вытащив ворох упаковочной стружки, стармех увидел, что ящики неправильно промаркированы: вкладыши имели устаревший, неметрический размер и были на пять миллиметров меньше диаметра шейки вала, что делало их абсолютно непригодными.

При этом известии стальная выдержка Дункана Александера дала первую трещину. Он минут двадцать в бешенстве носился по ходовому мостику, даже не пытаясь отыскать пути выхода из переделки, и вместо этого поливал Рандла вместе с его инженером самыми дикими и экстравагантными выражениями. Приступ невиданной ярости оказал парализующий эффект на всех без исключения офицеров «Золотого рассвета», и они стояли навытяжку с побелевшими, виноватыми лицами.

Питер Берг не остался в стороне от таких событий и незаметно проскользнул на мостик, желая подсмотреть, что к чему. Неистовая злоба отчима завораживала мальчишку — такого ему видеть еще не доводилось. Наступил миг, когда Питеру показалось, что глаза Дункана вот-вот лопнут как перезрелые виноградины. Он затаил дыхание — и был горько разочарован, что этого так и не случилось.

Наконец Дункан остановился, обеими руками вцепившись в густые вьющиеся волосы. Между пальцами торчали два вихрастых пучка, напоминая рога дьявола. Его мучила одышка, но по крайней мере частичное самообладание уже вернулось.

— Итак, сэр, что вы предлагаете? — потребовал он от Рандла.

— Новые вкладыши можно запросить на Бермуде, — раздался звонкий голос Питера Берга. — До нее всего три сотни миль. Я помню, наши координаты определяли сегодня утром.

— Ты что здесь делаешь? — вихрем обернулся Дункан. — Марш к матери!

Питер стремглав кинулся наутек, сам удивляясь своей опрометчивости, и лишь после того, как мальчик исчез, слово взял стармех:

— Мы могли бы затребовать Лондон выслать вкладыши авиарейсом на Бермуду…

— Судно на острове найдется… — поспешно вставил Рандл.

— А вкладыши сбросят нам с самолета…

— Или вертолета…

— Срочно телекс в «Кристи»! — злобно рявкнул Дункан.

«Хорошо, что вновь под ногами палуба!» — радовался Николас. Сейчас он чувствовал себя полным жизненных сил.

— Я морская тварь, — усмехнулся он себе под нос. — Хотя все время об этом забываю.

За кормой таял низкий силуэт острова Гамильтон с его двурогой бухтой и разноцветными пятнышками зданий в тени кедровых рощ. Затем Ник вновь обратился к разостланным на штурманском столе картам.

«Колдун» по-прежнему шел малым ходом. И пусть пролив был широким, с прекрасно обозначенным фарватером, но коралловые рифы по обеим сторонам оставались не менее голодными и зазубренными, поэтому все внимание Дэвида Аллена было посвящено задаче выведения «Колдуна» на открытую воду. Наконец, когда глубина под днищем составила сто саженей, Аллен отдал приказ рулевому — «Полный ход в девять ноль-ноль!» — и поспешно присоединился к Николасу.