Неукротимый, как море - Уилбур Смит (2009)

Из трехсот шестидесяти восьми пассажиров только сорок восемь были моложе пятидесяти, однако никто не падал духом. Те самые люди, которых до столкновения со льдиной легко выводила из себя ничтожная морщинка на выглаженном костюме или переохлажденное на несколько градусов вино, теперь смаковали бульон, словно выдержанное шато-марго. Невзирая на холод, они смеялись и оживленно болтали, ставя своей стойкостью в неловкое положение тех немногих, кто пробовал жаловаться. Да что и говорить: мужчины и женщины, оказавшиеся на борту лайнера, не были обычными людьми. Они многого добились в жизни и, решив отправиться в глухой уголок планеты в поисках приключений, морально подготовились к опасностям. Похоже, они расценивали происходящее как задуманную часть путешествия.

И все же капитан не питал иллюзий и сознавал всю тяжесть положения. Всматриваясь сквозь потоки воды, струящейся по иллюминаторным стеклам, он наблюдал за авральной группой на баке. Под руководством старшего помощника четыре насквозь промокших матроса в желтых клеенчатых робах с наброшенными капюшонами стравливали плавучий якорь. Еле передвигаясь на сковывающем холоде, словно роботы, они старались развернуть судно носом к морю и отдалить неизбежное столкновение со скалистым берегом. За последние дни волны, ветер и вес самого лайнера уже дважды срывали поставленные якоря.

Три часа назад капитан отозвал с нижних палуб инженерный состав — ему не хотелось рисковать их жизнями, когда надежда восстановить подачу энергии на главной силовой установке таяла с каждым часом. Битва с морем проиграна, и осталось сделать последний шаг: покинуть беспомощное судно и высадить шестьсот человек на голый берег мыса Тревоги, обрекая их, возможно, на еще большие страдания.

Непрекращающиеся шторма, волны и ветер сбивали, подобно кузнечному молоту, лед с черных скал мыса Тревоги, и он, как и несколько других безжизненных пиков, насквозь прорезал ледяную антарктическую шапку.

Длинный прямой гребень вклинивался в восточный берег моря Уэдделла на пятьдесят миль, достигая в некоторых местах пятидесяти миль в ширину и заканчиваясь раздвоенной косой, похожей на бычьи рога, внутри которых образовался небольшой залив, названный в честь полярного исследователя сэра Эрнеста Шеклтона.

Отмели залива Шеклтона, усеянные шлифованной фиолетово-черной галькой, облюбовала большая колония пингвинов, и поэтому он был постоянным местом остановки «Золотого авантюриста».

Всякий раз, проходя по этому маршруту, лайнер бросал якорь в глубоких, спокойных водах залива. Пассажиры высаживались на берег, фотографировали забавных птиц и любовались удивительными геологическими образованиями, которые своими невероятными, порой смешными формами были обязаны льду и ветру.

Прошло всего десять дней, как «Золотой авантюрист» поднял якорь и, покинув залив Шеклтона, вышел в море Уэдделла. Погода стояла мягкая, ярко светило солнце, море колыхалось легкой маслянистой зыбью. И вот сейчас, в семибалльный ветер, при температуре, упавшей на сорок пять градусов по Фаренгейту, бурное течение тащило лайнер обратно к тому же черному скалистому берегу.

Капитан Рейли не сомневался, что их выбросит на мыс Тревоги. Разгулявшаяся погода не оставляла ни единого шанса… если только французский спасатель не подоспеет раньше.

«Ла-Муэт» уже должна была появиться на локаторе, если верить координатам, переданным в радиограмме. Базил Рейли нахмурился, и на лбу собралось несколько складок, а в глазах промелькнула тревога.

— Сэр, еще одно сообщение из штаб-квартиры. — Второй помощник, похожий на плюшевого медвежонка, укутанного в толстую шерстяную кофту и пальто цвета морской волны, подошел к капитану. Базил Рейли давно перестал требовать от людей следить за соблюдением формы одежды. В морозном воздухе мостика стоял пар от дыхания.

— Отлично. — Рейли глянул на распечатку. — Ретранслируйте это капитану буксира.