Стервятники - Уилбур Смит (1997)

— Бог любит тебя, Сэмюэл Мун. Возможно, нас ждут один-два выстрела, прежде чем мы возьмем ее на абордаж, но подумайте о радостях, которые ждут вас на палубе «Чайки».

Джири он сказал:

— Это будет битва, о которой ты сможешь рассказывать внукам.

Он поговорил со всеми, потом встал на носу и посмотрел на «Чайку». Теперь та находилась в кабельтове прямо впереди и спокойно плыла под освещенными луной блестящими парусами.

— Боже, пусть они нас не заметят, — шептал Хэл, глядя на свои паруса — черную пирамиду на фоне звезд.

Неожиданно с грот-мачты «Чайки» послышался дикий крик, полный ужаса.

— Парус! Прямо за кормой! «Золотой куст»!

На палубе «Чайки» начались крики и суматоха. Забил барабан, призывая экипаж Канюка на боевые позиции, затопали по доскам палубы ноги. Громко захлопали раскрывающиеся орудийные порты, заскрипели и загремели выкатываемые орудия. В двадцати местах вдоль темного корпуса вспыхнули огоньки фитилей, отразившиеся от стали.

— Зажечь боевые фонари! — услышал Хэл гневный крик Канюка, гнавшего охваченный паникой экипаж на боевые позиции, потом его приказ на руль: — Круто вправо! Подвести ублюдков под бортовой залп! Мы дадим им так понюхать пороха, что они от страха будут пердеть в лицо дьяволу, когда мы отправим их в ад!

Загорелись боевые фонари «Чайки»: они должны были дать пушкарям возможность работать. В их желтом свете Хэл увидел рыжие волосы Канюка.

Силуэт «Чайки» резко изменился: корабль поворачивал. Хэл кивнул: Канюк действовал, повинуясь чутью, но неразумно. На его месте Хэл остался бы в прежней позиции и расстреливал «Золотой куст», пока тот не в состоянии ответить. Теперь Канюку повезет, если его экипаж окажется достаточно проворным и успеет дать хоть один залп, пока «Золотого куста» не будет рядом.

Хэл улыбнулся. Канюк стал жертвой собственного норова. Ему, вероятно, и в голову не приходило, что из-за ребенка и древней реликвии Хэл не будет стрелять. На месте Хэла Канюк палил бы из всех пушек.

«Чайка» продолжала поворачивать, «Золотой куст» летел к ней, и на мгновение Хэлу показалось, что корабли успеют сблизиться до залпа.

Оставалось сто ярдов, и Нед уже отдал приказ подобрать боевой парус, когда «Чайка» прошла последние несколько градусов дуги и все ее орудия оказались нацелены туда, где стоял Хэл.

Хэл смотрел прямо в стволы батарей, и его глаза обожгло ярко-алое пламя: бортовой залп прямой наводкой обрушился на «Золотой куст».

Волна горячего воздуха ударила с такой силой, что Хэла отбросило назад. Ему показалось, что в него попало ядро. Палуба вокруг него превратилась в облако летящих щепок; сидевшие рядом амадода исчезли. От удара «Золотой куст» резко накренился, и его разбитый корпус затянуло пороховым дымом.

Страшную тишину, наступившую после бортового залпа, нарушали только крики и стоны раненых и умирающих.

Дым рассеялся, и через узкую полоску воды донесся крик экипажа «Чайки»: «Чайка» и Камбре!» Орудия тащили на место и торопливо перезаряжали.

«Сколько моих парней погибло? — подумал Хэл. — Четверть? Половина?»

Он оглянулся на палубу, но темнота скрыла от его глаз разорванные доски корпуса и груды мертвых и умирающих.

Из-за полоски воды слышался грохот банников, заталкивающих в стволы порох и ядра.

— Быстрей! — прошептал он. — Быстрей, голубчик! Закрой щель, чтобы они не смогли выстрелить вторично.

Он услышал скрип такелажа и грохот: самый быстрый расчет кончил заряжать и подготовил кулеврину к выстрелу. Корабли были теперь так близко, что Хэл видел чудовищное зияющее жерло, торчащее из орудийного порта. Едва не касаясь борта «Золотого куста», пушка снова выстрелила, затрещала древесина, закричали люди, в которых попало тяжелое ядро.