Мятеж на «Эльсиноре» - Джек Лондон (1914)

Как только мы двинулись вперед, направляясь в каюту парохода, я услышал прерывистый писк Поссума, доходящий до визга, и пошел сказать Ваде, чтобы он укрыл собачонку потеплее. Я нашел Ваду хлопочущим над моим багажом и втаскивающим чемодан при помощи моего маленького автоматического ружья. Я был поражен горой вещей, среди которых мой багаж казался узенькой каемочкой. «Судовые припасы», – было моей первой мыслью, пока я не разглядел множества сундуков, ящиков, картонок и всевозможных тюков и узлов. Инициалы на предмете, подозрительно походившем на картонку для дамской шляпы, сразу же бросившиеся мне в глаза, были «М. У.». Однако имя капитана Уэста было Натаниэль. При более тщательном исследовании я нашел немало инициалов «Н. У.», но в то же время повсюду мне попадались инициалы «М. У.». Тогда я вспомнил, что он назвал дочь «Маргарет».

Я так рассердился из-за этого, что не вошел в каюту, а, с досады кусая губы, стал расхаживать взад и вперед по палубе. Ведь я так определенно договорился с агентами насчет того, чтобы на судне не было никакой капитанской жены. Всего меньше под солнцем меня соблазняло присутствие на корабле женщины в соседней каюте. Но я никогда не думал о том, что у капитана есть дочка. Недоставало самого малого для того, чтобы я отказался от путешествия и вернулся в Балтимору.

В то время как встречный ветер, вызванный скоростью нашего передвижения, отчаянно пробирал меня, я заметил мисс Уэст, идущую по узкой палубе, и не мог не поразиться: так упруга и жива была ее походка. Ее лицо, несмотря на резкие очертания, носило оттенок хрупкости, который противоречил ее крепкой фигуре. Несмотря на то что контуры тела с трудом угадывались под бесформенной массой мехов, уже по одной манере передвигаться можно было утверждать, что это тело должно быть здоровым и сильным.

Я на каблуках круто повернулся в другую сторону и стал сердито созерцать гору багажа. Один громадный ящик привлек мое особое внимание, и я рассматривал его, когда она заговорила у моего плеча:

– Вот что, в сущности, вызвало задержку!

– А что это? – спросил я без любопытства.

– Ах, это пианино с «Эльсиноры», совершенно обновленное. Как только я решила ехать, я немедленно телеграфировала мистеру Пайку – помощнику, вы его знаете, чтобы он отдал его починить. Он сделал все, что мог. Вся вина с задержкой лежит на мастерской. Но пока мы сегодня ждали, я так мылила им головы, что они не скоро забудут меня.

Она засмеялась при этом воспоминании и стала рассматривать и разбирать багаж, видимо, отыскивая в нем какую-то свою вещь. Найдя то, что ей было нужно, она пошла было обратно, но вдруг остановилась и сказала:

– Не хотите ли спуститься в каюту, там тепло? Мы пристанем еще только через полчаса.

– Когда вы решили совершить это путешествие? – резко спросил я.

Как ни быстр был взгляд, который она бросила на меня, я знал: в этот момент она поняла мой гнев и досаду.

– Два дня назад, – ответила она. – А в чем дело?

Ее готовность отвечать и спрашивать смутила меня, но, прежде чем я успел заговорить, она продолжила:

– Ну, сейчас вам не стоит волноваться из-за моей поездки, мистер Патгёрст. Я, несомненно, больше вас привычна к дальним плаваниям, и все вместе мы отлично устроимся и весело проведем время. Вы не сможете беспокоить меня, а я обещаю не беспокоить вас. Я уже неоднократно плавала с пассажирами и научилась терпеливо сносить больше того, на что оказались способны они. Так-то! Давайте начнем прямо сейчас, и нам нетрудно будет продолжать в том же духе. Я понимаю, что с вами. Вы полагаете, что вам придется занимать меня. Пожалуйста, знайте, что я не нуждаюсь в том, чтобы меня занимали. Я еще не бывала в таком долгом путешествии, которое показалось бы мне чересчур длинным, и к концу всегда оставалось много такого, что я не успела доделать. Поэтому, как видите, мне во время плавания некогда будет скучать.

Глава II