Вторая мировая война - Энтони Бивор (2013)

14 июля войска Групп армий А и В соединились у Миллерово, но масштабного окружения, какого ожидал Гитлер, не получилось. Барвенковский котел в какой-то мере отрезвил Ставку. Советское командование отвело свои войска, прежде чем те были окружены. В результате гитлеровский план окружения и уничтожения советских армий к западу от Дона провалился.

Ростов-на-Дону, ворота Кавказа, пал 23 июля. Гитлер немедленно приказал Семнадцатой армии захватить Батуми, в то время как Первая и Четвертая танковые армии должны были двигаться к нефтепромыслам Майкопа и Грозного, столицы Чечни. «Если мы не возьмем Майкоп и Грозный, – сказал своим генералам Гитлер, – мне придется прекратить войну». Сталин, потрясенный тем, насколько неправильными оказались его предположения относительно нового немецкого наступления на Москву, и, понимая, что Красной Армии недостает войск на Кавказе, послал Лаврентия Берию напустить страха на генералов.

Теперь Паулюсу было приказано захватить Сталинград силами Шестой армии, а его левый фланг вдоль Дона должна была прикрывать Четвертая румынская армия. Пехотные дивизии Паулюса к тому времени были на марше уже шестнадцать дней без отдыха. А XXIV танковый корпус Гота, стремительно продвигавшийся на юг в сторону Кавказа, теперь развернулся, чтобы помочь при штурме Сталинграда. Манштейн был поражен, узнав, что его Одиннадцатой армии, овладевшей Крымом, теперь предстоит отправиться на север для участия в новом наступлении на Ленинградском фронте. В очередной раз Гитлер оказался не в состоянии сосредоточить силы в момент, когда он пытался захватить новые огромные территории.

28 июля Сталин издал подготовленный генерал-полковником Александром Михайловичем Василевским приказ № 227 под названием «Ни шагу назад»: «Паникеры и трусы должны истребляться на месте. Отныне железным законом дисциплины для каждого командира, красноармейца, политработника должно являться требование – ни шагу назад без приказа высшего командования. Командиры роты, батальона, полка, дивизии, соответствующие комиссары и политработники, отступающие с боевой позиции без приказа свыше, являются изменниками Родины. С такими командирами и политработниками и поступать надо, как с изменниками Родины». При каждой армии создавались специальные заградотряды, чтобы расстреливать тех, кто посмеет отступать. Штрафные батальоны были усилены в том же месяце тридцатью тысячами заключенных ГУЛАГа в возрасте до сорока лет, ослабленными и голодными. В том же году умерли 352 560 узников ГУЛАГа – четверть общего количества заключенных.

Суровость приказа № 227 приводила к ужасающим несправедливостям, когда раздраженные генералы требовали «козлов отпущения». Один командир дивизии приказал полковнику, полк которого слишком замешкался в наступлении, кого-нибудь расстрелять. «Мы не на профсобрании. Мы на войне». Полковник выбрал любимого всеми солдатами лейтенанта Александра Ободова, командира минометной роты. Комиссар полка и капитан-особист арестовали Ободова. «Товарищ комиссар! – в отчаянии, еще не веря в происходящее, повторял Саша. – Товарищ комиссар! Я всегда был хорошим человеком!» «Следом, наступая на него и распаляя себя гневом, показались с пистолетами в руках комиссар полка старший батальонный комиссар Федоренко и капитан-особист, фамилия которого в моей памяти не сохранилась, – записал его друг, – раздались хлопки выстрелов. Заслоняясь руками, Саша отмахивался от пуль, как от мух. «Товарищ комиссар! Това…» После третьей пули, попавшей в него, Саша умолк на полуслове и рухнул на землю».