Вторая мировая война - Энтони Бивор (2013)

Брэдли вылетел на легком самолете, чтобы сообщить Леклерку хорошую новость: можно наступать на Париж. Французские солдаты ликовали. Приказ генерала Героу выступать на следующее утро был проигнорирован, и 2-я французская танковая дивизия выступила в ту же ночь. После тяжелых боев в пригородах Парижа Леклерк 24 августа выслал в город передовой отряд, продвигавшийся по боковым улочкам. Вскоре после того, как отряд в ту ночь добрался до муниципалитета Парижа в самом центре города, множество простых граждан на велосипедах рассыпались буквально по всему городу, донося до людей эту весть. Тут же зазвонил большой колокол собора Нотр-Дам. Генерал Хольтиц и офицеры его штаба сразу догадались, что это значит.

На следующее утро части 2-й французской танковой дивизии и 4-й пехотной дивизии США вошли в город под ликующие возгласы парижан, временами прерывавшиеся короткими ожесточенными стычками с небольшими группами немецких солдат. Эти стычки происходили в основном вокруг зданий, где засели немцы, но для Хольтица этого было достаточно, чтобы изобразить сопротивление противнику, прежде чем он подпишет капитуляцию. Посмотрев на документ, де Голль обнаружил, что подпись полковника Роль-Танги стоит выше подписи генерала Леклерка, что привело его в неописуемую ярость, однако стратегия де Голля все же победила. Во всех министерствах ключевые посты заняли представители Временного правительства Французской республики, которое теперь полностью контролировало положение в стране. И коммунисты, и Рузвельт были поставлены перед свершившимся фактом.

Париж был спасен, но Варшаву немцы уничтожали. Повсеместное ликование, реющий повсюду французский национальный флаг, распитие вина на улицах и море поцелуев для славных освободителей были словно на другом конце света. Варварские, ничем не оправданные убийства всех подряд военных и мирных жителей Варшавы отрядами СС не прекращались ни на минуту, в то время как Армия Крайова продолжала сражаться, практически не имея шансов на победу. «В сражающейся Варшаве, – писал польский поэт, – никто не плачет». Поляки продолжали воевать, атакуя немцев из подвалов домов и канализации, в то время как немецкая артиллерия и авиация разрушали город над их головами. Подразделения повстанцев, атакуя сектор за сектором, вновь взяли Старый Город. Фашистские варвары уничтожали одну за другой городские достопримечательности, особенно костелы. Нечем было тушить пожары, а в госпиталях нечем было лечить ожоги. Раненые просто умирали в мучениях.

Дисциплина среди повстанцев оставалась высокой, пьянства почти не было. Командование АК издало приказ об уничтожении алкоголя. Некоторые повстанцы мыли ноги остатками спиртного, поскольку не хватало воды. Жизнь и оборона города зависели от сброшенных союзниками на парашютах контейнеров с припасами, многие из которых падали за линией расположения немцев, поскольку территория, которую удерживала Армия Крайова, все время уменьшалась. Бомбардировщики союзников с драгоценным грузом прилетали не каждый день, а только тогда, когда польская служба Би-Би-Си, предупреждая об их прибытии, проигрывала старую любимую мелодию «Давай опять станцуем мазурку».

Повстанцам не хватало бронебойного оружия, было только несколько сброшенных союзниками противотанковых гранатометов PIAT, однако они продолжали уничтожать немецкие танки и бронетранспортеры самодельными гранатами и бутылками с зажигательной смесью. Немцы крушили баррикады и давили защитников гусеницами танков. Пыль от разбитых зданий смешалась с дымом горящих деревьев. Однако пределов человеческим страданиям в то лето не было, и другим людям, находившимся совсем неподалеку, пришлось выстрадать еще больше.