В бункерах и туннелях Сурибати находился гарнизон численностью 1200 человек. Непробиваемые из пушек и гранатометов, доты могли быть разрушены только с близкого расстояния. Морпехи с криками «Огонь по дырке!» использовали длинные шесты, чтобы забросить в амбразуру мешки со взрывчаткой, или пытались забросить внутрь фосфорные гранаты. Постоянно использовали огнеметы, но для огнеметчика каждая атака была практически самоубийственной задачей, потому что он становился самой первой мишенью японских пулеметчиков, которые пытались попасть и зажечь емкость у него на спине. Японцы знали, что оказаться в этом огненном дыхании дракона означало «зажариться, как цыпленок» В один из моментов морские пехотинцы услышали голоса японцев и поняли, что звук идет через трещину в скале. На руках, вверх по горе они закатили бочки с горючим, залили внутрь бензин и подожгли.

Через три дня непрерывных боев небольшая группа морских пехотинцев из 28-го полка добралась до вершины и водрузила звездно-полосатый флаг на металлическом флагштоке. Это был волнующий момент. Зрелище приветствовали криками радости и слезами облегчения как под горой, так и в море. Корабли подали звуковые сигналы. Министр военно-морского флота Джеймс В. Форрестол, который наблюдал всю операцию, повернулся к генерал-майору Холланду Смиту и сказал: «Подъем флага на Сурибати означает, что морская пехота будет здесь следующие 500 лет». Флаг больших размеров был поднят и установлен на длинной деревянной балке вместо древка шестью военными, а соответствующий фотоснимок стал символом войны на Тихом океане. Сражение за Сурибати стоило жизни 800 морским пехотинцам, но не она была главной оборонительной позицией острова.

Штаб Курибаяси находился глубоко под землей на северной оконечности острова, в сложнейшей системе туннелей и вырытых пещер. Ярость и ненависть встретили нескольких выживших на Сурибати японских солдат, когда они появились в штабе Курибаяси, проскользнув через американские позиции. Хотя они действовали по приказу своего командира, приказавшего прорваться и доложить командованию о падении Сурибати, их встретили с презрением и негодованием, поскольку они не сражались до самого конца. Их офицера, флотского лейтенанта, били, оскорбляли и едва не обезглавили. Он уже опускался на колени со склоненной головой, когда у капитана Самадзи Инуе отняли меч.

К четвертому дню морская пехота США заняла два аэродрома на острове, а затем им пришлось наступать, три дивизии в ряд, на северный оборонительный комплекс, зарытый в вулканических скалах, представлявших по-настоящему адский, пустынный ландшафт. В трещинах прятались японские снайперы. Пулеметы перетаскивались от отверстия одной пещеры к другой, американские потери росли. Морские пехотин-цы злились, что им не разрешают применить отравляющие газы против системы туннелей. Некоторые падали от усталости, но другие проявляли невероятное мужество, продолжая сражаться, даже серьезно ранеными. За эти бои на Иводзиме было вручено ни много ни мало – двадцать семь Медалей Почета – высшей военной награды США. Пленных почти не было: убивали даже тяжелораненых японцев, потому что обычно они прятали гранату, чтобы взорвать себя и флотского санитара, который пытался им помочь. Некоторые морские пехотинцы отрубали трупам японцев голову, чтобы выварить ее и продать череп, когда попадут домой.