Вторая мировая война - Энтони Бивор (2013)

Проблема Польши с этих пор стала позорным фактом тайной сдачи храброго союзника, бессовестно пожертвованного на алтарь «реальполитик». «Через несколько дней, – записал Брук в своем дневнике 2 июля, – мы официально признаем Варшавское правительство и ликвидируем Лондонское. Польские вооруженные силы, таким образом, представляют собой серьезную головоломку, для решения которой министерство иностранных дел сделало очень мало, несмотря на повторяющиеся с мая призывы к решению этого вопроса». На следующий день он интересовался, «как это воспримут польские вооруженные силы». Недавно он разговаривал с генералом Андерсом, до его возращения в Польский корпус в Италии. Андерс дал ясно понять Бруку, что хотел бы пробиться с боями в Польше, если будет такая возможность.

5 июля и США, и Англия признали польское правительство, которое согласилось включить в свой состав несколько поляков-некоммунистов. Тем не менее шестнадцать человек, арестованных НКВД, должны были предстать перед судом по громкому обвинению в убийстве 200 военнослужащих Красной Армии. И чтобы умиротворить Сталина, английское правительство сделало постыдный жест, решив исключить польские войска из своего парада Победы.

16 июля, за день до начала Потсдамской конференции, впервые встретились Трумэн и Черчилль. Трумэн был сердечен, но насторожен, так как Дэвис предупредил, что Черчилль все еще хочет втянуть его в войну с Советским Союзом. В тот день Сталин прибыл в Берлин из Москвы в своем спецпоезде. Более 19 тыс. человек из состава войск НКВД были направлены Берией для охраны пути его следования, а семь полков НКВД и 900 телохранителей обеспечивали безопасность в Потсдаме. Особые меры предосторожности были приняты на территории Польши. Со станции Сталин и Жуков отправились на место своего временного проживания в бывший дом генерала Людендорфа. Все было тщательно подготовлено только что произведенным в маршалы Берией.

Позднее в этот день Трумэн получил радиограмму: «Дети благополучно родились». Испытательный взрыв атомной бомбы в пустыне недалеко от Лос-Аламоса был произведен в 5.30 утра. Черчилль, когда ему сообщили об этом, ликовал – впервые с тех пор как его вынудили признать, что об операции «Немыслимое» не может быть и речи. Фельдмаршал Брук был «совершенно ошарашен видом премьер-министра», и тем, как его «совершенно занесло» от этой новости. С точки зрения Черчилля, «теперь нет необходимости русским вступать в японскую войну. Чтобы решить вопрос, достаточно новой бомбы». Он, казалось, не понял, что американцы после всех своих просьб к Сталину вступить в войну против Японии, пообещав ему богатую поживу на Дальнем Востоке, сейчас не могут отменить приглашение.

Брук рассказывал о том, что было ближе всего сердцу премьер-министра, перефразируя его слова: «Более того, сейчас в наших руках есть нечто такое, что изменит баланс в отношении с русскими! Секрет этой бомбы и возможность ее использовать полностью изменят дипломатическое равновесие, которое было смещено после поражения Германии. Сейчас у нас есть новая ценность, которая восстановит нашу позицию, – (выдвигая вперед подбородок и хмурясь), – теперь мы можем сказать: если вы будете продолжать делать то или это, мы можем стереть Москву, затем Сталинград, затем Киев, затем Куйбышев, Харьков, Севастополь и так далее, и так далее».