Тысяча и одна ночь отделения скорой помощи - Батист Болье (2013)

Несколько простых правил и предосторожностей, без которых в больнице не обойтись:

1. Не будь придурком. Когда пациент, лежащий на носилках, шепчет тебе: “Мне очень хочется писать”, не говори санитару: “Займись этим, ладно?” Это бесполезно. Ты сам знаешь, где взять утку или судно, а у санитаров и так дел выше головы (и ноги у тебя самого имеются, они иногда приносят пользу).

2. Проявляй сообразительность. Незамедлительно дай больному обезболивающее. Не из человеколюбия, а потому что больной, у которого ничего не болит, не так болезненно переносит ожидание, как больной с болями, для которого ожидание куда более болезненно, чем… В общем, понятно.

3. Будь для пациента как мать. Накрой одеялом, когда холодно, второе подложи под голову (носилки не так удобны, как ортопедический терморегулируемый матрас, а старики вообще обожают подушки).

4. После того как у пациента возьмут кровь на анализ, объясни ему, что придется подождать не менее получаса: лаборант – не всемогущий бог Шива, и у него только две руки, а аппаратуре требуется определенное время, чтобы выдать результат. И о пациенте никто не забыл, просто, пока проводят анализы, ты займешься другими больными.

Это любезность? Нет. Даже не благожелательность. Когда пациент спокоен, врачу легче работать. Его можно осмотреть более внимательно, если ему не больно, он расслаблен, не мерзнет и голова у него лежит не на жесткой поверхности носилок и если он знает, почему ему приходится ждать.

В этих условиях его можно нормально осмотреть, а клинический осмотр – это наша работа.

Не для того все это делается, чтобы быть любезным, а для того, чтобы хорошо делать свою работу.

3 часа ночи,

в общежитии

Одна из комнат в общежитии специально отведена для тех, кто работает ночью. Как правило, в “скорой” толпится слишком много народу, чтобы студент выкроил время пойти к себе и вздремнуть среди ночи.

Накануне утром около пяти часов я тайком выскользнул из комнаты Бланш и заметил, что в столовой горит свет.

Потом услышал шум. Дверца холодильника несколько раз открылась и закрылась. Худенькие жадные пальчики зашуршали конфетными обертками. До меня донеслись странные звуки, похожие на клокотание в канализационной трубе… Потом я понял. Рвота, затем бульканье воды в горле, хрипы. Несчастная девушка прочистила пищевод, прополоскала рот. Слезы и приступы рвоты – вот что скрывалось за леденцами с кока-колой, которые сосала Анабель.

Ночь не даст солгать.

4 часа утра,

внизу

День “с минусом”: “Жизнь необычна, если взглянуть на нее под необычным углом. В противном случае это просто мешок дерьма”.

Как и у всех, у меня бывают дни “с плюсом” и “с минусом”.

В дни “с минусом” у меня возникает естественная склонность оценивать род человеческий как нечто самое безнадежное из всего мешка с безнадежностью, забытого в дальнем чулане Вселенной.

После печальной ночной встречи с моей старой знакомой по прозвищу Виктория сегодня – день “с минусом”.

“Скорая” доставила к нам месье Мазду тридцати лет, но казалось, ему не больше четырнадцати.

– Я живу с мамой, – пояснил он. – Они говорят, что я слишком медленно соображаю, чтобы жить самостоятельно.

Он говорил неспешно, спокойно. В его присутствии пространство словно расширялось, а время удивительным образом искривлялось: он здесь был и как будто не был, легкий, растворяющийся в воздухе. Почти эфирный. Несуществующий.

Я указал на его пораненные локти и колени:

– Это что такое?

– Ехал вчера на велосипеде, по дороге ползла гусеница, я вильнул в сторону и налетел на соседскую ограду. Подумал, само заживет, но кровь все не останавливается.