Тысяча и одна ночь отделения скорой помощи - Батист Болье (2013)

Я стал накладывать швы. Он работал садовником: ему нравились “деревья и цветы, которые думают медленно”. Он десять раз сказал мне “спасибо”, словно я спас все человечество. В голове у меня мелькнула нелепая мысль: хорошо, что он носит ботинки, а то у него под ногами вырастали бы лотосы, как под ногами Будды.

Если бы время однажды остановилось, я бы хотел, чтобы это случилось после такого приема. Я стоял бы в коридоре, потрясенный, вымотанный до крайности. Смотрел бы вслед удаляющемуся пациенту. Я запомнил бы навек это странное ощущение от встречи с чем-то невероятным. Такие пациенты делают нас оптимистами.

В дни “с минусом”, когда мне кажется, что все мы – самые безнадежные из всего мешка с безнадежностью, забытого в дальнем чулане Вселенной, такие пациенты, встречаясь на нашем пути, напоминают, что все не так просто, как кажется…

5 часов утра

Нас с Анабель вызвали в отделения наверху. Мы пошли, каждый своей дорогой: она – в гериатрию, я – в неврологию.

1. Она

Ей никогда не забыть эту ночь… Почему? Потому что она – суперинтерн. На ее долю выпали три ночные смены, и она мечтала проспать двое суток подряд. Одна неделя в отделении скорой помощи – это рейв под экстази: время бежит с сумасшедшей скоростью, пациенты текут бесконечной рекой, доводя до головокружения.

В чем проблема?

В 18 часов чуть живая Анабель ввалилась в отделение “скорой”, чтобы заступить на последнее из трех ночных дежурств.

“Никакого кофе, никакой аскорбинки, пару раз хлопну себя по щекам, если начну отъезжать. Ничего, смена пройдет быстро, завтра отосплюсь!”

Она забыла принять контрацептив. Порылась в сумочке, нащупала блистер, выдавила таблетку, проглотила, даже не запив водой. Скажете, банальная ситуация? А между тем из нее можно извлечь не один урок.

• Для девушек: регулярно наводите порядок в вашей сумочке. (Не хотелось бы вас обижать, ведь мы вас так любим… но там всегда бардак.)

• Непременно проверяйте, что именно вы глотаете: когда проглотите, будет уже поздно.

• Никогда не кладите вместе упаковки противозачаточного и снотворного.

К несчастью для суперинтерна Анабель, было слишком поздно: ей предстояла худшая ночь в ее жизни…

– Завтра отосплюсь, – твердила она, треснувшись лбом о дверь отделения гериатрии.

На посту сообщила медсестре:

– Меня прислали констатировать смерть месье Распутина.

– Да, я уже предупредила родственников, минут через тридцать они приедут и привезут одежду.

Анабель ее поблагодарила, осмотрела пациента и окликнула медсестру:

– Через сколько минут, ты говоришь, приедут родственники?

Медсестра, довольная собой – столько времени сэкономила и себе, и интерну, – произнесла:

– Да вот-вот уже будут.

– Проблема в том, что у него есть пульс, – заявила Анабель, побелев, как простыня, которой был накрыт покойник.

Медсестра тоже пощупала:

– Черт! И правда есть! Так что, значит, он не умер?

Анабель в состоянии близком к обмороку согласилась:

– Значит, не умер!

Они запаниковали:

– Что теперь делать?

– Очень просто. Или я звоню родным и говорю: “Первое апреля! Он не умер!” Или, когда родственники приедут, мы… он… сама понимаешь…

– Нельзя позвонить и сказать: “Первое апреля!” – сурово проговорила медсестра, склонная к педантизму.

– Нельзя. Тем более что сейчас март, – согласилась Анабель, проявив аналитические способности.

В итоге месье Распутин благополучно почил спустя пятнадцать минут.

2. Я

Позвонила медсестра с четвертого этажа:

– Тут мадам Цирцея, девяносто восемь лет, она что-то неважно выглядит.

Нате вам, какое удачное описание! Главное, по существу. Впрочем, я удивился бы, если бы услышал: “Мадам Цирцея очнулась. Хочу тебе сообщить новость: она хорошо себя чувствует, снова стала ходить, помолодела лет на тридцать и начала играть в теннис с внуком”.