За чертой - Кормак Маккарти (1994)

Она покачала головой. И сказала, что в Мексике есть поселения, где грабители живут, а есть, где не живут. И добавила, что ей это кажется вполне разумным.

Он спросил, не грабительница ли она сама, и она снова рассмеялась.

— Ay, — сказала она. — Dios mió, que hombre. — Глянула на него. — Quizás,[745] — сказала она.

Он спросил, что бы она стала красть, если бы была воровкой, но она лишь улыбалась и вертела его руку в своих, рассматривая ее.

— ¿Qué ve?[746] — сказал он.

— El mundo.[747]

— ¿El mundo?[748]

— El mundo según usted.[749]

— ¿Es gitana?[750]

— Quizás sí. Quizás no.[751]

Она накрыла его ладонь своей. Мельком бросила взгляд за поле, туда, где катались дети.

— ¿Qué vio?[752] — сказал он.

— Nada. No vi nada.[753]

— Es mentira.[754]

— Sí.

Он спросил, почему она не хочет ему сказать, что она на его ладони увидела, но она только улыбалась и качала головой. Он спросил: что, там вообще нет ничего хорошего? — и тут она посерьезнела и кивнула: дескать, увы, это так — и снова повернула его руку ладонью вверх. Она сказала, что он проживет долгую жизнь. Провела по линии, которая загибалась далеко за основание большого пальца.

— Con mucha tristeza,[755] — сказал он.

— Bastante,[756] — сказала она. И добавила, что жизни без горестей не бывает.

— Pero usted ha visto algo malo, — сказал он. — ¿Qué es?[757]

Что бы она там ни увидела, плохое или хорошее, объяснила она, все равно это не изменить и не поправить, и в уготованный Господом час он все так или иначе узнает. Слегка откинув голову, она изучающе на него смотрела. Как будто ждала от него какого-то вопроса, который он обязательно задаст, если быстро найдется и успеет, но он никак не мог сообразить, что спрашивать, а время для вопроса быстро истекало.

— ¿Qué novedades tiene de mi hermano?[758] — сказал он.

— ¿Cuál hermano?[759]

Он улыбнулся. Сказал, что у него всего один брат.

Она раскрыла ему ладонь и подержала. При этом даже не смотрела на нее.

— Es mentira, — сказала она. — Tiene dos.[760]

Он покачал головой.

— Mentira tras mentira,[761] — сказала она. И склонилась ниже, изучая ладонь.

— ¿Qué ve?[762] — сказал он.

— Veo dos hermanos. Uno ha muerto.[763]

Он сказал, что у него была сестра, которая — да, действительно умерла, но женщина покачала головой.

— Hermano, — сказала она. — Uno que vive, uno que ha muerto.[764]

— ¿Cuál es cual?[765]

— ¿No sabes?[766]

— No.

— Ni yo tampoco.[767]

Она выпустила его руку, встала и взяла ведерко. Снова посмотрела за поле на ребятишек и коня. Сказала, что ночью ему повезло, потому что из-за дождя кое-кто, видимо, остался дома, а мог бы выйти на промысел, но он должен остерегаться, потому что дождь может быть союзником, но может и предать. Еще сказала, что дождь — это была милость Божья, зло же избрало иной час, однако те, кого оно ищет, должны быть и сами не без некоторой черноты. Она сказала, что сердце выдает себя, так что злой глаз зачастую видит то, что скрыто от доброго.

— ¿Ysus ojos?[768]

Тряхнув головой, она разбросала по плечам черные волосы. И сказала, что ничего она не видела. Что все это была только игра. Потом повернулась и пошла, поднимаясь через поле к дороге.

Он ехал на юг весь день, вечером проехал Касас-Грандес, а за городом свернул опять на юг по той же дороге, по которой впервые они ехали с братом три года назад, — мимо темнеющих в сумерках руин и мимо древних кортов для игры в мяч, где теперь охотятся ястребы. На следующий день впереди открылась асьенда Сан-Диего, и он остановил коня в той же старой тополиной роще у реки. Потом, тронув коня, двинулся через дощатый мост и вверх, к жилым постройкам.