Время, назад - Филип Дик (2011)

— Но может, мне придется еще сказать, — остерег ее Тинбейн.

— Там, в Библиотеке, ты вел себя так, словно я ничего и не говорила. Ты же сказал тогда «не говори даже мне», так что официально, как полицейский, ты ничего от меня не слышал. Если ты скажешь мистеру Гору… — Лотта испуганно заморгала. — Ведь Себастьян тут же догадается, откуда ты узнал. Он же знает, какая я дура, и я всегда была дурой, я всегда умудряюсь куда-нибудь вляпаться.

— Не надо так говорить, ты просто совершенно не умеешь обманывать. Что ты думаешь, то и говоришь, это нормально и естественно. Ты просто прелесть и очень красивая, и я восхищаюсь твоей честностью. Но только говорил я вполне серьезно. Твой муж буквально на стенку полезет.

— Пожалуй, он со мной разведется. И тогда ты сможешь на мне жениться, только придется тебе сперва развестись.

Шутит она, что ли? Да кто ее знает. В Лотте Гермес смутно угадывались непостижимые глубины.

— Случались вещи и неожиданней, — заметил он осторожно.

— Неожиданней чего?

— Того, что ты сейчас сказала. Что мы в конечном счете поженимся.

— Но ведь с другой стороны, — возразила Лотта, — если ты не скажешь мистеру Гору, нам и не надо будет жениться.

— Ведь и верно, — согласился Тинбейн, окончательно сбитый с толку.

В каком-то смысле это было логично.

— Ну пожалуйста, не надо ему говорить. — В голосе Лотты мольба мешалась с малой долей раздражения; в конце концов, ведь он ей так прямо и сказал, что вроде бы как полицейский ничего от нее не слышал. — Мне кажется, — продолжила она, — что мы друг другу не подходим. Мне нужен кто-нибудь значительно старше, чтобы можно было надежно опереться. Я очень нуждаюсь в опоре. Я же теперь больше не взрослею, а день ото дня становлюсь все младше. И все этот проклятый Хобарт. — Она открыла ручку и бездумно чирикала в блокноте. — Какой это ужас, когда впереди угрожает детство. Опять стать младенцем, совершенно беспомощным, чтобы за тобою ухаживали. День ото дня я все пытаюсь повзрослеть, все время борюсь со временем — ну, примерно так, как прежние женщины боролись со старостью, с морщинами и жиром. Уж это-то мне всяко не грозит. А вот Себастьян, он останется взрослым даже тогда, когда я уже буду совсем ребенком, и это очень хорошо: он будет защищать меня, как отец. Но ты-то одного со мной возраста, мы вместе станем детьми, и много ли в этом хорошего?

— Да не слишком, — согласился Тинбейн. — Но послушай меня внимательно, я предлагаю тебе соглашение. Я даю тебе информацию по Рэю Робертсу и не сообщаю Гору, что ваш витарий обнаружил тело Анарха Пика. Тогда Себастьян не узнает, что ты мне сказала.

— Вам обоим, — поправила Лотта. — Ведь там еще был этот библиотекарь.

— Так насчет соглашения, — продолжил Тинбейн. — Хочешь узнать его условия?

— Да.

Лотта сложила руки на столе и стала покорно слушать.

— А не могла бы ты отвести часть своей любви в моем направлении? — сказал Тинбейн, словно бросаясь в воду.

Лотта расхохоталась, весело и беззлобно. И это уж совсем поставило его в тупик. Теперь он не имел ни малейшего представления, чего — если вообще чего-нибудь — добился он этими словами. У него буквально опускались руки: при всех своих девчоночьих повадках, при всей своей неопытности, она каким-то образом брала верх.

— Это-то что должно означать? — спросила Лотта, когда отсмеялась.

«Это должно означать, — подумал Тинбейн, — что ты будешь ложиться со мною в постель». Но вслух он сказал:

— Мы могли бы иногда встречаться, видеться чаще, чем теперь. Ходить куда-нибудь днем. Я постараюсь взять другую смену.

— Ты имеешь в виду, когда Себастьян на работе.

— Да, — кивнул Тинбейн.

К его полному изумлению, Лотта заплакала; слезы катились по ее щекам, и она даже не пыталась задержать их. Она плакала, как ребенок.

— Да ты что? — Тинбейн торопливо достал из кармана платок и начал промокать ее глаза.