Царствие Хаоса (сборник) - Сборник (2014)

— Клауд, — прерываю я. Слава богу, мой голос снова звучит нормально. Слава покровителю беззаботно живущих, который неясно почему, кажется, нам благоволит. — «Грей Сити» все еще у Фелисити. У нас их фургон.

Дорожка 6. Любовь в аду

Ванесса выходит из фургона осторожно, словно тут крутом по колено воды. Одна нога, потом другая, и вот белые кроссовки на плоской подошве стоят на пятнистом от дождя бетоне, уже подсохшем на полуденном солнце. Фелисити стоит на переднем крыльце в атласном халате цвета шоколадного мороженого, с сигаретой в руке.

— Здравствуй, дорогуша, — не моргнув глазом обращается она к Ванессе.

К тому времени как мы с Клаудом поднимаемся по ступенькам, Ванесса уже в прихожей, а Морган, или как она там теперь себя называет, стоит в дверях гостиной. В другом жилете и тех же кожаных штанах, с распущенными волосами и накрашенным лицом. Улыбаясь и плача одновременно. Ее карандаш для глаз тоже течет.

— Оставим их одних, — шепчет Клауд мне на ухо. Я подталкиваю его к своей комнате и незаметно бросаю ключ от фургона «Грей Сити» обратно в обувную коробку.

Записка на моей подушке. Зеленой ручкой на линованной бумаге написано:

Хочу, чтоб ты знала, что я не расстроюсь, если она не захочет меня видеть. Просто дай ей знать, что я ее искала. Что кто-то все еще помнит о ней. Спасибо, что помогала ей, Пятница.

С любовью, Хель.

Я прочла дважды.

— Она же не всерьез?

Передаю записку Клауду, и он быстро пробегает ее глазами.

— Скандинавская богиня подземного мира? — Он пожимает плечами. — Тело богини Хель — наполовину черное, наполовину белое, так что, пожалуй, это имеет смысл, с ее татуированной рукой. Или, может быть, хочет быть в стиле с рисунком Нагльфара, которым она расписала полгорода.

— Я не о том, — говорю я. — Ну не только о том. Я имею в виду, что ее, кажется, удивляет, что кто-то помогал Ванессе.

— А тебя это не удивляет?

Он кладет записку на подоконник. Еще только полдень, а небо уже краснеет. Осень наступает — или, может быть, конец света.

— Ванесса казалась слегка…

— Чокнутой?

— Трудной, я хотела сказать.

— Да, пожалуй. — Присаживаюсь на край кровати, и Клауд садится рядом, складывая по-турецки свои длинные ноги. — Просто, наверное, я ожидала, что все, в общем, будет нормально. Или нет, не все будет нормально, а люди. Можешь считать меня чокнутой.

— Добро пожаловать в клуб, — говорит Клауд. Он откидывается на матрас, опираясь на локти. Глядит на меня, ухмыляясь. — Думаю, мы все по-своему сходим с ума. Ванесса… не знаю, может быть, она параноик, или, может быть, действительно знает что-то такое, чего не знают другие. Фелисити держится за иллюзии о Мие, я глотаю таблетки, и вся эта хрень про Морган, Хель и гребаный Рагнарёк… все это довольно безумно.

— А как схожу с ума я?

Он облизывает губы. Протягивает ладонь к моей щеке и нежно стирает полосу подводки большим пальцем.

— Трудно выразить словом, — говорит он. — Но мне нравится.

Скажи ему, говорю я себе. Скажи ему сейчас. Завтра снова пойдет дождь, и кто знает, когда выпадет новый шанс.

— Не глотай сегодня таблетки, — прошу я. — Можешь? Хотя бы сегодня ночью. Только ты, без наркотика.

— Могу попробовать, — говорит он. — Только я.

Я целую его. Одной рукой он опирается о матрас, а другой вытирает мне щеку. На вкус он как слезы, чистый и сладкий.

— Хорошо, — говорю я. — Это все, что мне нужно.

ДЖОНАТАН МЭЙБЕРРИ