Анж Питу - Александр Дюма (1851)

– Вот как? – протянул Жильбер, глядя на сына с удивлением, граничащим с испугом.

– Было это так, отец: когда я играл с другими детьми на улице, когда я находился в деревне, когда около меня или неподалеку находились дети, я ничего не видел, но стоило мне отдалиться от них, стоило выйти из деревни, я чувствовал рядом шорох платья; я протягивал руки, чтобы схватить его, но ловил только воздух, однако по мере того как шорох удалялся, призрак становился зримым. Сначала это был прозрачный туман, но потом он сгущался и принимал очертания человека – очертания женщины, которая не шла, а скорее струилась, и чем дальше углублялась в лес, в самые глухие его дебри, тем становилась отчетливее.

Странная, неведомая, неодолимая сила влекла меня за этой женщиной. Вытянув руки, я следовал за ней, безмолвный, как и она. Иногда я пытался позвать ее, но не мог издать ни звука. Она не останавливалась, и я не мог догнать ее и шел за ней, пока это чудесное видение, явившееся мне, не исчезало. Эта женщина постепенно таяла, превращалась в туман, туман рассеивался, и все кончалось. А я, усталый, падал на том месте, где она исчезла. Там Питу и находил меня – иногда в тот же день, иногда на следующий.

Жильбер с растущей тревогой смотрел на сына. Он взял его за запястье и стал считать пульс. Себастьен понимал, какие чувства волнуют отца.

– О, нет, не тревожьтесь, отец, – попросил он. – Я знаю, что все это не имеет никакого отношения к реальности, что это только видение.

– А как выглядела эта женщина? – поинтересовался Жильбер.

– Она была величественна, как королева.

– А лицо ее тебе когда-нибудь виделось?

– Да.

– Когда? – испуганно спросил Жильбер.

– После того как я поселился здесь, – ответил мальчик.

– Но ведь Париж – это не лес вокруг Виллер-Котре, здесь нет высоких тенистых деревьев, нет той таинственной зеленой сени. Здесь нет одиночества и безмолвия, в которых только и появляются призраки.

– Нет, папа, я все же нашел это здесь.

– Где же?

– Вот здесь.

– Но разве этот сад не предназначен только для учителей?

– Да, отец. Но несколько раз мне почудилось, что эта женщина проскользнула через двор в сад. Я хотел последовать за ней, но всякий раз останавливался перед запертой калиткой. И вот однажды аббат Берардье, очень довольный моими сочинениями, поинтересовался, чего бы я хотел, и я попросил позволения иногда прогуливаться вместе с ним в саду. Он разрешил. Я вошел, и вот здесь, да, здесь, мне опять явилось это видение.

Жильбер вздрогнул.

«Странная галлюцинация, но тем не менее вполне возможная у такой нервической натуры, как он», – подумал Жильбер и спросил:

– Ты видел ее лицо?

– Да.

– И помнишь его?

Мальчик улыбнулся.

– А ты пытался приблизиться к ней?

– Да.

– Прикоснуться?

– Всякий раз она при этом исчезала.

– А кто, по-твоему, Себастьен, эта женщина?

– Мне кажется, она – моя мать.

– Твоя мать? – побледнев, воскликнул Жильбер.

Он прижал руку к сердцу, как будто пытался остановить кровь, текущую из смертельной раны.

– Но ведь это же видение, – пробормотал он, – а я едва не поддался этому безумию.

Мальчик замолчал и, сведя брови, задумчиво смотрел на отца.

– Ну так что же? – спросил Жильбер.

– Быть может, это видение, но она существует в действительности.

– Что ты говоришь?

– На Троицу нас повели на прогулку в лес Сатори около Версаля, и вот когда я стоял вдали ото всех в задумчивости…

– Тебе явилось это видение?

– Да, но на сей раз в карете, запряженной четверкой великолепных лошадей… и гораздо более реальное, живое. Я едва не лишился чувств.

– Почему?

– Не знаю.

– И какое впечатление у тебя осталось после этого?

– Что мне являлась не моя мама, потому что это была женщина из моих видений, а моя мама умерла.