Анж Питу - Александр Дюма (1851)

– Вы знали его?

– Он был мой друг, даже более, чем друг: он был мой учитель. И даже более, чем учитель: он был моим спасителем.

– Ну, так вот, Австрия либо Святейший престол потребовали вашего ареста. Вы писали брошюры?

– Увы, да.

– Все понятно. Все эти мелкие акты мести указывают на королеву, как стрелка компаса на полюс, как железо на наличие магнита. Против вас составили заговор и стали вас преследовать. Королева велела госпоже де Шарни подписать письмо, чтобы отвести подозрение. Вот вам разгадка тайны.

Жильбер на миг задумался.

И тут ему вспомнилась шкатулка, похищенная в Пислё у Бийо, которая не имела никакого отношения ни к королеве, ни к Австрии, ни к Святейшему престолу. Это воспоминание навело его на верный путь.

– Нет, это совершенно исключается, этого просто не могло быть, – объявил он. – Впрочем, не важно. Перейдем к другим делам.

– К каким?

– К вашим.

– К моим? И что же вы имеете сказать о моих делах?

– То, что вы знаете лучше, чем кто-либо другой: не пройдет и трех дней, как вы будете возвращены к своим обязанностям, и тогда вы будете управлять Францией с той мерой деспотизма, какую сочтете нужной.

– Вы так полагаете? – усмехнулся Неккер.

– И вы тоже, поскольку вы не в Брюсселе.

– Ну, хорошо, – согласился Неккер. – А каковы будут последствия? Ведь главное для нас – определить последствия.

– Вот каковы. Сейчас французы вас обожают, после этого они станут вас боготворить. Обожание, которым окружают вас, уже изрядно раздражает королеву, обоготворение раздражит короля. Они добьются популярности за ваш счет, но вы этого не потерпите. И тогда непопулярным станете вы. Народ, дорогой господин Неккер, это голодный лев, который лижет руку только того, кто его кормит, и ему все равно, чья это рука.

– И что же дальше?

– А дальше вы будете отрешены от дел.

– Отрешен?

– К моему прискорбию, да.

– И что же приведет к отрешению меня от дел?

– Ход событий.

– Право же, вы вещаете, как пророк.

– Это потому, что я имею несчастье в какой-то мере быть им.

– А что произойдет дальше?

– То, что произойдет дальше, нетрудно предсказать, поскольку зародыш грядущих событий – в Национальном собрании. Проявит себя партия, которая пока что спит, – нет, я неверно выразился – она бодрствует, но таится. Глава этой партии – принцип, а ее оружие – идея.

– Я вас понял. Вы имеете в виду орлеанскую партию.

– Нет. У этой партии, я сказал бы так, глава – человек, а оружие – популярность. Я имею в виду партию, название которой еще даже не произнесено, партию республиканцев.

– Партию республиканцев? Даже так?

– Вы не верите?

– Это химера!

– Да, химера с огнедышащей пастью, которая всех вас пожрет.

– Ну что ж, я сделаюсь республиканцем. Ба, да я уже и есть республиканец.

– Вот именно, республиканец из Женевы.

– Но мне кажется, республиканец – это всегда республиканец.

– Вот тут-то и кроется ошибка, господин барон. Наши республиканцы первым делом уничтожат привилегии, затем дворянство, а затем королевскую власть. Начинать вы будете с ними, но закончат они без вас, так как вы не захотите идти туда, куда идут они. Нет, господин де Неккер, вы заблуждаетесь, вы – никакой не республиканец.

– Что ж, если вы это понимаете именно так, да, я – не республиканец, я люблю короля.

– Я тоже, – признался Жильбер, – и сейчас все любят его ничуть не меньше нас. Если бы я выступил с тем, что я вам сейчас сказал, не перед столь высоким и просвещенным умом, меня бы ошикали, осмеяли. И тем не менее, господин Неккер, поверьте мне.

– Право же, я безоговорочно поверил бы, если бы это выглядело правдоподобно, но…

– Вам известно о существовании тайных обществ?

– Да, я слышал о них.

– И вы верите?

– Верю, что они существуют, но не верю, что они столь уж всеобъемлющи.