Анж Питу - Александр Дюма (1851)

– Да, ваше величество, – с поклоном подтвердил Жильбер, – собственной головой. Если бы я опасался, что королю что-либо угрожает, этот залог стоил бы немного, но, повторяю, ваше величество: сегодня я веду государя к славе.

– Я хочу, чтобы вы все время держали меня в курсе дела, – добавила королева.

– Обещаю, ваше величество.

– Теперь ступайте, сударь, я слышу барабаны: король отправляется в путь.

Жильбер поклонился и, спустившись по главной лестнице, столкнулся с адъютантом короля, который искал его по просьбе его величества.

Его посадили в карету обер-церемониймейстера г-на де Бово, поскольку тот не хотел, пока Жильбер себя не зарекомендовал, помещать его в королевскую карету.

Жильбер улыбнулся, увидев, что в этой карете с гербом находится он один, так как г-н де Бово гарцевал на коне у дверцы королевской кареты.

Затем Жильберу пришло на ум, что ехать в карете с короной и гербом для него просто нелепо.

Он все еще терзался сомнениями, когда из толпы национальных гвардейцев, обступивших карету, послышался шепот двух мужчин, наклонившихся к окошку и с любопытством его разглядывавших:

– Гляди, принц де Бово!

– Вот и нет, – отвечал товарищ, – ты ошибаешься.

– Нет, не ошибаюсь, на карете герб принца.

– Герб… герб… Ну и что?

– Да, черт возьми, герб еще ничего не значит.

– Нет, значит! Раз на карете герб господина де Бово, стало быть, господин де Бово должен быть внутри.

– А господин де Бово – патриот? – спросила какая-то женщина.

– Гм, – ответил один из спорщиков.

Жильбер улыбнулся.

– Да говорю тебе, – возразил первый, – никакой это не принц. Тот толстый, а этот тощий, тот носит мундир офицера гвардии, а этот – в черном кафтане, интендант, должно быть.

В ответ на этот не особенно лестный эпитет, которым был награжден Жильбер, раздался неприязненный ропот.

– Вот уж нет, тысяча чертей! – прогремел грубый голос, при звуке которого Жильбер вздрогнул. Голос принадлежал мужчине, пробивавшемуся с помощью локтей и кулаков к карете. – Никакой это не господин де Бово, никакой не интендант, а смелый и прославленный патриот, самый прославленный из патриотов! Господин Жильбер, какого дьявола вы делаете в карете принца?

– Да никак это папаша Бийо! – воскликнул Жильбер.

– Проклятие! А я так боялся, что вас не встречу, – отвечал фермер.

– А где Питу? – спросил Жильбер.

– Где-то здесь, неподалеку. Эй, Питу, иди сюда. Вон он идет, видите?

Услышав зов, Питу, энергично работая плечами, протиснулся поближе, стал рядом с Бийо и с восхищением поклонился Жильберу.

– Добрый день, господин Жильбер, – промолвил он.

– Здравствуй, Питу, здравствуй, друг мой.

– Жильбер? Жильбер? Кто это? – слышалось в толпе.

«Вот это слава, – подумал доктор. – В Виллер-Котре меня знают, это верно, зато в Париже – я популярен!»

Он вылез из кареты, которую кучер пустил шагом, и, опираясь на руку Бийо, пошел в самой гуще толпы.

В нескольких словах Жильбер рассказал фермеру о своем визите в Версаль и о добрых намерениях короля и королевского семейства. В течение нескольких минут он столь успешно занимался пропагандой роялизма, что эти славные люди, наивные и впечатлительные, были очарованы и громко возопили: «Да здравствует король!» Крик этот, все усиливаясь, пробежал по рядам и докатился до кареты Людовика XVI.

– Я хочу взглянуть на короля, – говорил взволнованный Бийо, – хочу увидеть его вблизи. Для того я и пришел сюда. Я желаю увидеть его лицо. От взгляда честного человека ничего не скроешь. Давайте подойдем поближе, господин Жильбер, ладно?

– Погодите-ка, мне кажется, нам сейчас в этом помогут, – заметил Жильбер. – Вон адъютант господина де Бово, он кого-то здесь высматривает.

И верно: какой-то всадник осторожно пробирался между кучками усталых, но радостных людей, стремясь добраться до кареты, в которой совсем недавно ехал Жильбер.