Анж Питу - Александр Дюма (1851)

Для этой неуемной натуры думать означало действовать.

Не теряя ни минуты, она принялась за дело.

Мария Антуанетта, увы, не догадывалась, что дело это ведет ее к гибели.

XVII. Фландрский полк

К несчастью для королевы, все события, свидетелями которых мы оказались, были лишь отдельными происшествиями, и при помощи твердых, умелых действий справиться с их последствиями не представляло особого труда. Для этого нужно было лишь собрать силы в кулак.

Видя, что парижане превратились в солдат и, как ей казалось, собирались затеять войну, королева решила продемонстрировать им, что такое настоящая война.

«До сих пор они имели дело лишь с инвалидами Бастилии да разболтанными колеблющимися швейцарцами. Я покажу им, что такое один-два преданных королю, хорошо обученных полка.

Вероятно, где-нибудь есть полк, которому уже приходилось обращать в бегство мятежников и проливать кровь в сутолоке гражданской войны. Надо будет вызвать самый известный из таких полков. Тогда парижане поймут, что единственное для них средство остаться в живых – это сложить оружие».

Такие мысли пришли королеве в голову после всех распрей между королем и Национальным собранием относительно права вето. В течение двух месяцев король боролся, пытаясь вернуть себе хоть кусочек власти: совместно с министерством и Мирабо он пытался свести на нет взрыв республиканских настроений, грозивший уничтожить королевскую власть во Франции.

Королева утомилась от этой борьбы и главным образом оттого, что видела, как король сдает позиции.

В этой битве король потерял всю свою власть и остатки популярности. Королева же получила еще одно имя, вернее прозвище.

Это было слово, непривычное для людского слуха, и поэтому, быть может, отчасти даже приятное; пока еще не оскорбление, но впоследствии ставшее самым оскорбительным из прозвищ. Остроумное слово, превратившееся потом в кровавое. Теперь королеву называли «госпожой Вето».

Это прозвище, разнесшееся на крыльях революционных песенок, пугало в Германии подданных и друзей той, кто, послав во Францию немецкую королеву, по праву удивлялся тому, что ее дразнили кличкой Австриячка.

В Париже этому слову суждено было в дни массовых убийств срываться с уст обезумевших людей в ответ на последние крики и хрип агонизирующих жертв.

Теперь же Мария Антуанетта называлась госпожой Вето; это прозвище не отставало от нее до того дня, когда она назвала себя вдовой Капет.

Это было ее третьим прозвищем. После Австриячки ее некоторое время называли также госпожой Дефицит.

После борьбы, во время которой королева пыталась доказать своим друзьям, что им грозит неминуемая опасность, она узнала только, что в ратушу обратилось шестьдесят тысяч человек с просьбой выдать им паспорт.

Шестьдесят тысяч именитых жителей Парижа и всей Франции уехали за границу, чтобы встретиться там с друзьями и родственниками королевы. Поразительный пример! И королева была поражена.

Поэтому она думала лишь об одном – о ловко подготовленном бегстве, о бегстве вынужденном, о бегстве, в результате которого она будет спасена, а верные ей люди, оставшиеся во Франции, смогут развязать гражданскую войну, то есть покарать революционеров.

План был неплох. И он безусловно удался бы, если бы не злой гений королевы, не желавший выпускать ее из рук.

Странная участь! Эта женщина, которой многие были так преданы, ничего не умела делать втайне.

Весь Париж уже знал, что Мария Антуанетта собирается бежать, хотя сама она не приняла еще окончательного решения.

Все знали обо всем, а Мария Антуанетта не догадывалась, что план ее стал невыполним.

Тем временем фландрский полк, известный своими роялистскими симпатиями, форсированным маршем прибыл в Париж.