Анж Питу - Александр Дюма (1851)

Однако стоит человеку смешаться с толпой, и он сразу лишается индивидуальности и свободы. Как известно каждому, в ней человек утрачивает свободу воли, хочет того же, чего хочет толпа, делает то же, что делает толпа. Впрочем, Бийо тем более просто позволил увлечь себя, что он оказался не в хвосте, а ближе к голове процессии.

Люди во все горло кричали:

– Да здравствует Неккер! Долой чужеземные полки! Долой чужеземные войска!

Бийо присоединил свой могучий голос к общему реву.

Народ всегда оценивает превосходство, в чем бы оно ни выражалось. Жители парижских предместий, обладающие пискливыми либо хриплыми голосами, так как их голосовые связки были ослаблены из-за недоедания или же подточены вином, оценили полный, свежий и звучный голос Бийо и пропускали его вперед, так что вскорости он, не слишком затолканный, задавленный и придушенный, пробился к носилкам.

Минут через десять один из носильщиков, энтузиазм которого превосходил его силы, уступил фермеру свое место.

Бийо, как мы видим, стремительно и неуклонно следовал своим путем.

Еще вчера скромный пропагандист брошюры доктора Жильбера, он стал сегодня одним из орудий торжества Неккера и герцога Орлеанского.

Но едва он подхватил ручку носилок, в голове у него мелькнула тревожная мысль: «Куда девался Питу? Куда девалась Марго?»

Не отпуская носилки, Бийо обернулся и при свете факелов, которые несли в процессии, и плошек, которыми были иллюминированы все окна, увидел посреди толпы некое движущееся возвышение, составленное не то пятью, не то шестью кричащими и размахивающими руками мужчинами.

Посреди этого вихря жестикуляций и беспорядочных криков легко можно было различить голос и длинные руки Питу.

Питу делал все, что мог, чтобы защитить Марго, однако, несмотря на его усилия, кобылу захватили. Недавно она везла на себе Бийо и Питу, и это была весьма приличная ноша для бедной скотины.

Теперь она везла столько народу, сколько смогло уместиться у нее на спине, на крупе, на шее и на холке.

В ночи, прихотливо увеличивающей размеры всех предметов, Марго выглядела, словно слон, на котором охотники выехали на тигра.

На широкую спину Марго водрузились человек шесть и исступленно кричали:

– Да здравствует Неккер! Да здравствует герцог Орлеанский! Долой чужеземцев!

А Питу вторил им:

– Вы раздавите Марго!

Восторг был всеобщий.

Бийо было подумал, не пойти ли на выручку Питу и Марго, но сообразил, что тогда ему придется отказаться от завоеванной чести нести носилки, а вернувшись, он вряд ли сумеет вновь ухватиться за оставленную ручку. И еще Бийо подумал, что они договорились с папашей Лефраном в крайнем случае совершить обмен Каде на Марго, посему Марго как бы уже принадлежала ему, и ежели с ней случится какое несчастье, то он на этом в конце концов потеряет всего-навсего три или четыре сотни ливров, а он достаточно богат, чтобы пожертвовать ради отечества четырьмя сотнями ливров.

Тем временем процессия продолжала двигаться. Повернув налево, она спустилась по улице Монмартр к площади Побед. Около Пале-Рояля путь ей преградила группа мужчин с зелеными листьями на шляпах, которые кричали:

– К оружию!

Следовало разобраться, кто эти люди, запрудившие улицу Вивьен, – друзья или враги? Зеленый цвет – цвет графа д’Артуа[68]. Почему у них зеленые кокарды?

После недолгих переговоров все разъяснилось.

Узнав о высылке Неккера, из «Кафе де Фуа»[69] выбежал молодой человек, вскочил на стол и, потрясая пистолетом, воззвал:

– К оружию!

Все гуляющие в Пале-Рояле собрались вокруг него, крича:

– К оружию!