Анж Питу - Александр Дюма (1851)

– Философ Марат! Врач Марат! – воскликнул Бийо.

– Я самый, – ответил тот же голос.

– Вот именно, философ и врач Марат, – пробормотал Флессель. – И в этом последнем качестве ему следовало бы заняться излечением безумцев. Сейчас у него было бы очень много пациентов.

– Господин де Флессель, – отвечал ему мрачный собеседник, – этот отважный гражданин просит у вас пропуск к господину Делоне. Хочу вам заметить, что этого пропуска ждет не только он, но еще три тысячи человек.

– Хорошо, сударь, он его получит.

Флессель подошел к столу, подпер голову рукой и, взяв перо, быстро написал несколько строк.

– Вот вам пропуск, – протянул он листок Бийо.

– Прочтите его, – сказал Марат.

– Я не умею читать. – ответил Бийо.

– Тогда дайте мне, я прочту.

Бийо подал лист Марату.

Пропуск звучал следующим образом:

«Господин комендант!

Мы, купеческий старшина города Парижа, посылаем к Вам господина Бийо для переговоров с Вами в интересах вышеупомянутого города.

14 июля года 1789.

Де Флессель».

– Отлично, – сказал Бийо. – Давайте.

– Вы находите, что этот пропуск так уж хорош? – поинтересовался Марат.

– Разумеется.

– Погодите, господин старшина сейчас припишет к нему постскриптум, который сделает его еще лучше.

Марат подошел к де Флесселю, который продолжал стоять, опершись кулаком о стол и высокомерно глядя на обоих своих собеседников, и на третьего, полуголого, который вошел и встал с мушкетом в дверях.

Этим третьим был Питу; всем своим видом он демонстрировал, что готов исполнить любой приказ фермера, каков бы тот ни был.

– Сударь, – сказал Марат де Флесселю, – сейчас я продиктую вам постскриптум, который вы подпишете, тем самым изрядно улучшив пропуск.

– Диктуйте, господин Марат.

Марат положил пропуск на стол и показал, куда купеческий старшина должен вписать требуемый постскриптум.

– Гражданин Бийо, – медленно произнес он, – направляется в качестве парламентера, и я поручаю его жизнь вашей чести.

Флессель так глянул на Марата, что стало ясно: ему смертельно не хочется делать то, что от него требуют; с куда большим удовольствием он съездил бы кулаком по этой плоской физиономии.

– У вас какие-то сомнения, сударь? – поинтересовался Марат.

– Нет, нет, – ответил Флессель. – В конце концов то, что вы просите, весьма разумно.

И он приписал требуемый постскриптум.

– Но все-таки, господа, – добавил он, – прошу заметить: за безопасность господина Бийо я не отвечаю.

– За нее отвечаю я, – сказал Марат, вырывая у него из рук бумагу. – Ваша свобода – порука его свободы, ваша голова – порука его головы. Вот вам ваш пропуск, храбрец Бийо.

– Лабри! – крикнул г-н де Флессель. – Лабри!

Явился ливрейный лакей.

– Мою карету! – приказал Флессель.

– Карета ждет господина старшину во дворе.

– Идем, – сказал Флессель. – Вам, господа, больше ничего не угодно от меня?

– Нет, – ответили одновременно Бийо и Марат.

– Выпустить его? – осведомился Питу.

– Друг мой, – бросил ему Флессель, – хочу заметить вам, что ваш наряд слишком непристоен, чтобы стоять на карауле в дверях моего кабинета. Если вы намерены здесь оставаться, передвиньте хотя бы вашу лядунку на живот и прислонитесь задом к стенке.

– Так выпустить его? – повторил Питу, глянув на г-на де Флесселя с видом, ясно выражающим, что ему не слишком понравилась шутка, объектом которой он стал.

– Выпусти, – ответил Бийо.

Питу посторонился.

– Наверно, вы зря отпустили этого человека, – сказал Марат. – Стоило бы его задержать, он был бы прекрасным заложником. Но можете быть спокойны, где бы он ни был, я его отыщу.