Анж Питу - Александр Дюма (1851)

– Лабри, – обратился к лакею Флессель, усаживаясь в карету, – сейчас тут будут раздавать порох. Если ратуша вдруг взорвется, я не хочу, чтобы на меня посыпались обломки. Так что подальше отсюда, Лабри, подальше отсюда.

Карета через арку выкатилась на площадь, где стоял гул уже почти пятитысячной толпы.

Флессель опасался, что его отъезд истолкуют как бегство, каковым он в действительности и был.

Он высунулся из кареты и крикнул кучеру:

– В Национальное собрание!

Этим он снискал шквал рукоплесканий значительной части толпы.

Марат и Бийо стояли на балконе и слышали приказ Флесселя.

– Ставлю свою голову против его головы, – бросил Марат, – что он едет не в Национальное собрание, а к королю.

– Может, задержать его? – спросил Бийо.

– Не надо, – со злобной улыбкой ответил Марат. – Будьте уверены, как бы быстро он ни ехал, мы опередим его. А теперь займемся порохом.

– Может, задержать его? – спросил Бийо.

И они вместе с Питу спустились в подвалы.

XV. Господин Делоне, комендант Бастилии

В подвалах ратуши, как сообщил г-н де Флессель, хранилось восемь тысяч фунтов пороха. Марат и Бийо вошли в первый подвал и подвесили к потолку фонарь.

Питу встал на часах у дверей.

Порох был в бочонках, примерно по двадцать фунтов в каждом. На лестнице поставили мужчин. Они образовали цепочку и стали передавать друг другу бочонки.

Началось все, конечно, с неразберихи. Никто не знал, хватит ли пороха на всех, и каждый старался ухватить свою долю. Но назначенные Бийо командиры сумели навести кое-какой порядок, и дальше распределение шло более или менее спокойно.

Каждый гражданин получил по полфунта пороха, то есть примерно на тридцать – сорок зарядов.

Но после того, как все были наделены порохом, встал вопрос о ружьях: ими вооружены были, дай бог, человек пятьсот.

Покуда шла раздача пороха, часть разъяренной, требующей оружия толпы ворвалась в помещение, где заседали выборщики. Они как раз готовили создание национальной гвардии, о чем и сообщил Бийо пристав. Уже было декретировано, что эта гражданская милиция организуется в числе сорока восьми тысяч человек. И хотя она существовала пока только на бумаге, уже пошли споры, кого назначить генералом.

И вот в разгар этой дискуссии народ ворвался в ратушу. Он организовался сам собой. Он готов был действовать. Ему не хватало только оружия.

В это время послышался стук колес подъехавшей кареты. В ней сидел купеческий старшина, которого все-таки не пропустили, хотя он всячески ссылался на приказ короля, требующего его к себе, и силой возвратили в ратушу.

– Оружия! Оружия! – закричали со всех сторон, когда увидели его.

– У меня нет оружия, – сказал он, – но оно должно быть в Арсенале.

– В Арсенал! – раздались крики в толпе.

И уже почти шесть тысяч человек устремились на Гревскую набережную.

Но в Арсенале было пусто.

Вопя и бранясь, они вернулись к ратуше.

У де Флесселя не было оружия, вернее, он не хотел его давать. Но народ давил на него, и Флесселю пришло в голову отослать его в картезианский монастырь.

Картезианцы открыли ворота. Монастырь обыскали, но не нашли даже карманного пистолета.

А в это время Флессель, узнав, что Марат и Бийо все еще заняты в подвалах ратуши раздачей пороха, предложил послать депутацию к Делоне и попросить его убрать пушки.

Дело в том, что вчера более всего толпу раздражали пушки, длинные шеи которых высунулись между зубцами крепостной стены. Флессель надеялся, что, ежели они спрячутся, народ удовлетворится этой уступкой и спокойно разойдется.

Едва депутация отправилась, как возвратилась разъяренная толпа.

Услышав ее рев, Бийо и Марат поднялись во двор.

Флессель с внутреннего балкона пытался успокоить народ. Он предложил декрет, который обяжет округа отковать пятьдесят тысяч пик.

Народ был готов согласиться на это.