Анж Питу - Александр Дюма (1851)

Вокруг каждого оратора образовывался кружок, но, убедившись в бессмысленности предложения, люди тут же расходились.

Какой-то каретник предложил построить катапульту по образцу древнеримских военных машин и пробить брешь в стенах.

Пожарные предлагали залить водой из своих насосов запальники пушек и фитили артиллеристов, не сообразив, что даже самые мощные их насосы не добросят струю и на две трети высоты стен Бастилии.

Пивовар, который правил Сент-Антуанским предместьем и имя которого приобрело впоследствии мрачную известность, предлагал поджечь крепость, бросая в нее лавандовое и маковое масло, которое захватили накануне, а поджигать его посредством фосфора.

Бийо выслушал одно за другим все предложения. На последнем он вырвал у плотника из рук топор, бросился вперед под градом свинца, который косил вокруг него людей, стоящих так же тесно, как хлеба на поле, достиг малой кордегардии возле первого подъемного моста и, хотя пули свистели и впивались в крышу, перерубил цепи, держащие мост. Мост опустился.

Это было почти безумием, и все пятнадцать минут, что Бийо рубил цепи, толпа стояла, затаив дыхание. При каждом выстреле все со страхом ждали, что смельчак будет сражен. Люди забыли об опасности, нависшей над каждым из них, и думали только об опасности, грозящей Бийо. Стоило мосту упасть, толпа взревела и ринулась в первый двор.

Этот прорыв был так стремителен, так неудержим, что ему не успели воспрепятствовать.

Неистовый вопль радости возвестил Делоне о первом успехе народа.

Никто даже не обратил внимания, что какой-то человек был раздавлен упавшим мостом.

Вдруг, словно из глубины пещеры, разом оглушительно рявкнули четыре пушки, которые Делоне показал Бийо, и ядра, подобно железной метле, прошлись по первому двору.

Этот железный ураган оставил в толпе длинную кровавую борозду: с десяток убитых и десятка два раненых рухнули наземь.

Бийо соскользнул с крыши и на земле обнаружил Питу, который даже сам не мог понять, как оказался именно здесь. Питу по привычке браконьера держался настороже. Увидев, что артиллеристы подносят к пушкам горящие фитили, он схватил Бийо за полу куртки и отдернул его назад. За углом они укрылись от первого орудийного залпа.

Теперь все выглядело куда серьезнее; грохот стоял чудовищный, схватка стала смертельной; вокруг Бастилии затрещали тысячи выстрелов, куда более опасных для осаждающих, чем для осажденных. Наконец к ружейной пальбе присоединила свой голос пушка с расчетом, состоящим из французских гвардейцев.

Этот чудовищный грохот опьянял толпу, но в то же время начал пугать осаждающих, к которым приходило инстинктивное понимание, что ружейным огнем они никогда не перекроют оглушившего их пушечного грома.

Но и офицеры гарнизона почувствовали, что их солдаты сдают; они схватились за ружья и дали залп.

Пушки грохотали, трещали ружья, толпа ревела, словно народ собирался вновь поднимать убитых и превратить в новое оружие их тела, чьи раны взывали к отмщению; и в этот миг в воротах первого двора появилась группа мирных, безоружных граждан; они пробирались сквозь толпу, готовые пожертвовать своими жизнями, ибо единственной их защитой был белый флаг, который они несли впереди и который свидетельствовал, что они являются парламентерами.

То была депутация из ратуши; узнав, что враждебные действия открылись, выборщики решили остановить кровопролитие и принудили де Флесселя сделать новые предложения коменданту.

Депутаты пришли, чтобы от имени города потребовать от г-на Делоне прекратить огонь и для гарантирования как жизни граждан, так и его собственной, а также жизни гарнизона впустить в крепость отряд гражданской гвардии в количестве ста человек.